Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса
Шрифт:
Все это полутораручные мечи, с рукоятями длиной около семи дюймов и резко сужающимися к концу лезвиями четырехстороннего сечения, в длину приблизительно 32 дюйма, с прямыми, также сужающимися к концу и резко вывернутыми вниз крестовинами и большими навершиями типа J. Тем не менее есть другие мечи, похожие на эти, только меньше; это однолезвийное оружие с рукоятью не более пяти дюймов длиной. Один, находящийся в коллекции Боиссона (Женева), за исключением более короткого клинка и рукояти, можно считать точной копией большого парижского меча. В Музее Виктории и Альберта в Лондоне есть еще один, найденный в Йоркшире, – он представляет собой уменьшенную копию экземпляра из Темзы.
На английских изображениях второй половины XIV в. можно встретить множество таких мечей; лучший (и самый известный) изображен рядом с телом Черного принца на гробнице в Кентербери; почти такой же есть в руках у фигуры лорда Кобхэма (см. рис. 139). Почти во всех случаях крестовина сделана в виде прямой или слегка изогнутой полосы квадратного сечения, поскольку вытесать в камне довольно
Рис. 150. Сечение лезвий мечей типа XV и XVIII
Судя по всему, этот тип на время вышел из моды в начале XV в., но приблизительно после 1440 г. снова стал чрезвычайно популярен в своей самой ранней форме, особенно в Италии. На рисунках, датированных приблизительно 1440–1510 гг., мечи этого типа встречаются редко, и все они характеризуются короткой рукоятью и коротким клинком, очень широким вверху и равномерно сужающимся до остроконечного конца, с хорошо заметным центральным ребром; в сечении они даже толще, чем ранние образцы, с очень жестким ребром и сильно опущенными сторонами, или с ребром, резко поднимающимся над почти плоскими сторонами (рис. 150).
Тип XVI на самом деле является компромиссным вариантом между XIV и XV, поскольку его клинок сохраняет старое плоское сечение с желобом посередине, в то время как нижняя половина (рабочая часть меча) четырехсторонняя и заостренная на конце. Меч из Копенгагена, о котором я уже упоминал ранее, – превосходный образец для демонстрации такой формы. Это конкретное оружие (и его двойник из Берна) обычно датируют второй половиной XIV в., но я считаю, что более правильно было бы отнести к первой половине. На клинке копенгагенского меча есть надпись из пяти широко разнесенных в разные стороны букв (+NNDIC+), которая, если судить по стилю, вряд ли могла быть сделана позднее 1350 г. Без сомнения, мечи переходного типа всегда очень трудно датировать, поскольку в некоторых случаях их клинки сильно роднятся с типами XII и XIII (XIII в.), хотя, как правило, они тоньше, с более узкими и короткими желобами. Иногда их концы утолщены и усилены (как у кривых индийских сабель) для того, чтобы удобнее было фехтовать, и почти всегда рукояти длинные, как у оружия Черного принца. Один из лучших мечей переходного периода хранится в Британском музее (найден в Лондоне), но, к сожалению, сейчас пребывает в практически неузнаваемом состоянии после того, как стал жертвой немецкой зажигательной бомбы, упавшей на музей в 1940 г. фотографию сделали в то время, когда оружие еще находилось в первоклассном состоянии; и теперь еще можно увидеть, насколько хорошо оно сохранилось в лондонской почве, поскольку пребывание в огне всего лишь придало мечу S-образную форму; почти не проржавевшая поверхность осталась такой же, как была, только черная патина от жара приобрела грубый красный цвет. Он сродни группе скандинавских мечей того же типа [44] ; у всех у них изогнутые крестовины стиля 5, но у лондонского экземпляра ее концы стянуты в клубок, наподобие изображения меча принца Джона (умер в 1334 г.) в Вестминстерском аббатстве и оружия сэра Роберта де Ифильда (1330 г.) в Ифильдской церкви, Суссекс. Есть еще один хороший меч того же типа (хранится в Копенгагене). У него прямая короткая крестовина (стиль 2), концы которой сделаны в виде маленьких головок животных, очень похожих на изделия Гигелина, о которых рассказывалось в 14-й главе.
44
У одного из них сохранилась первоначальная, обтянутая кожей рукоять и «chappe» из хорошо обработанной кожи; он и еще один, в том же стиле, находится в Датском национальном музее, а третий – в Осло.
Рис. 151. Меч Св. Павла с «maesta» Липпо Мемми. 1317 г.
Изображения этих переходных мечей можно увидеть на множестве итальянских рисунков начала XIV в., особенно на тех, что принадлежат Липпо Мемми и Варна ди Сиена. Один, очень точно и ясно выполненный, сделан в 1317 г. (рис. 151). Шедевр первого из перечисленных художников хранится в здании муниципалитета Сен-Жеминьяно. Обнаженный меч держит св. Павел. Аналогичный меч, найденный в Швейцарии, был частью женевской коллекции Боиссона; если бы он в точности не походил на рисунок, сделанный в 1317 г., любой человек без малейших колебаний отнес бы его, как минимум, к 1370 г. В нью-йоркской коллекции мистера Клейнбуша есть еще один, с таким же клинком, но немного другой крестовиной. Другая картина того же мастера (и относящаяся приблизительно к тому же периоду) тоже находится в Сен-Жеминьяно, изображает меч этого типа в ножнах с креплениями рукояти, похожими на те, что присутствуют на ножнах неидентифицированного меча из собора в Толедо. Тип XVII – это, возможно, то самое оружие, которое чаще всего использовали в 1370–1425 гг. Обычно он шестиугольный в сечении, массивный, иногда с очень мелким желобом в верхней половине клинка. Образцов сохранилось великое множество; возможно, лучший из всех нашли
45
Она принадлежит мистеру Е.А. Кристенсену, гражданину Копенгагена.
Есть много мечей итальянского стиля и типов, относящихся к XIV в., клинки которых снабдили арабскими надписями во время хранения в арсенале мамелюкских султанов Египта. Вероятно, некоторые попали туда в 1356 г. Один такой отряд (под командованием Петера Лузиньяна, номинального правителя Иерусалима) напал на Каир. Воинов разбили, и на нескольких мечах остались следы поражения их лидера. Один такой меч есть у мистера Клейнбуша, у мистера Кристенсена хранится другой; они просто двойники – у обоих очень широкие клинки типа XIII, крестовины-«бабочки» в стиле 5 и латунные навершия необычной формы, типа К, с очень узкими и сильно выступающими центральными заклепками, похожими на соски. Оба датируются 1368–1369 гг. и явно остались от потерпевших поражение в 1365 г. итальянских войск; и с той же вероятностью можно сказать, что уже тогда это были старые мечи, типа, который вряд ли могли изготовить позднее 1310 г. (плоский режущий клинок, который был популярен на юге Европы в течение всего XIV в.).
В 1426 г. мамелюкский султан Малик аль-Азраф Барсабей, в свою очередь, напал на Кипр и захватил в качестве трофеев множество мечей, на которых сделали надписи арабскими буквами. Большая часть сохранившихся мечей относится к этому времени и датируется 1430-ми гг. Иногда на клинке штамповали точную дату (например, 1432 г.), но чаще всего надпись всего лишь подтверждала, что они являются неотъемлемой собственностью Александрийского арсенала с указанием имени правившего тогда эмира. Все эти люди занимали указанную должность в течение очень короткого времени, поэтому надпись обычно удается довольно точно датировать.
Меч, о котором я говорил, упоминая о копенгагенской коллекции мистера Кристенсена, один из самых поздних и захвачен в результате набега на Кипр в 1426 г. При нормальной продолжительности жизни в полстолетия это говорит о том, что меч сделали в 1380–1425 гг. Другой, очень похожий меч, входящий в ту же коллекцию, снабжен похожим навершием, но крестовина у него в стиле 6, как у туринского меча Св. Мориса, сделанного в конце XII в. Характерная черта этого оружия – огромный вес и неуклюжесть. Надо сказать, что пропорции того меча, который много лет принадлежал мне, превосходны: казалось бы, можно ожидать, что им легко работать, но при подъеме клинка, очень тяжелого по сравнению с рукоятью, возникал шок; не было ни малейшего ощущения баланса. Конечно, средневековые мечи не были так хорошо сбалансированы, как рапира, поскольку для их целей было крайне важно, чтобы лезвие было достаточно тяжелым; однако что касается типа XVII, то тут вес чересчур велик – как я уже говорил, они похожи на литые, остро заточенные полосы стали.
Наилучшей отправной точкой для датировки таких мечей можно считать экземпляр, найденный в гробнице Фридрикса фон Таранта (аббатство Конигсфильд, Швейцария). Это был австрийский рыцарь, павший в битве при Семпахе в 1386 г.
В основном оружие типа XVIII можно считать универсальным; как очертания клинка, так и стиль исполнения рукояти у него очень сильно варьируются. Типичным примером можно считать меч, который хранится в архиве Вестминстерского аббатства. Есть неплохие основания полагать, что он входил в «воинское снаряжение» Генриха V. Клинок у него довольно легкий и плоский, но, несмотря на великолепно заточенные края и достаточную ширину в основном месте удара, есть еще и жесткое центральное ребро и заостренный, усиленный кончик, который говорит о том, что меч предназначался и для фехтования тоже. Фактически нижняя часть клинка имеет ту же форму, что и у колюще-рубящих мечей бронзового века, и ясно демонстрирует возможную эффективность выполнения такой двойной задачи.
Этот тип клинка интенсивно использовали в течение всего XV в.; некоторые экземпляры были широкими, наподобие меча Генриха V, другие – гораздо уже. У большинства этих клинков четырехугольное сечение с хорошо выраженным срединным ребром и слегка вогнутыми сторонами, но после 1450 г. чаще стали встречаться экземпляры с более резким выгибом ребра и плоскими сторонами, похожие на поздние изделия типа XV (см. рис. 150).
У многих встречались встроенные плечики, такие же как на некоторых мечах IV и V вв. (см. рис. 39). Это сильно затруднило датировку, поскольку похожие мечи, причем всегда с плечиками, делали и в XVII в., в то время как в XV в. это была довольно необычная практика. Иногда трудно отличить клинки такого типа от типа XV еще и потому, что от износа широкие, закругленные края типа XVIII постепенно становятся прямыми, а это уже характеристика вышеупомянутого типа. В качестве примера возьмем один меч (№ 8 в коллекции Уоллеса). По форме клинка можно предположить, что он относится к типу XV, но куда более вероятно, что это тип XVIII, его просто слишком часто точили.