Археология по следам легенд и мифов
Шрифт:
Археолог Дерптфельд, помогавший Шлиману разобраться в многослойном пироге Трои, после его неожиданной смерти в Италии написал несколько отчетов о раскопках. И везде утверждал, что вера его друга в древний эпос не блажь, а основа нового научного метода в археологии. В эпосе — народном искусстве, если быть непредубежденным, можно разыскать правду жизни, исторические события, череду династий правителей. Легенды не сказки, а глубинные желания народов понять свою судьбу и зафиксировать ее историю в экзотической форме. Работая в Коринфе, Дерптфельд познакомился с героическим сказанием о подвигах жителей города на острове Керкира (сейчас Корфу), где они победили племя кровожадных дикарей
Итак, Шлиман, следуя своей мечте, открыл Трою, доказал, что за город происходила жестокая борьба. Что за этим последовало? Триумфальное признание миром, исключая, правда, той части, которая называется догматической кабинетной наукой. С пыльных столов потекли потоки недоверия и желчи. Завистники посчитали открытие фальсификацией, заблуждением дилетанта. Немецкий писатель Керам назвал нападки на Шлимана «недоверием мещан к гению». В Англии нашлись историки, назвавшие критику Шлимана несправедливой и научно несостоятельной. Американцы получили повод лишний раз называть Европу «заплесневелым материком».
Совсем не случайно хула посыпалась от «знатоков» древности, которые всю жизнь проводят за письменным столом, а из пыльных кабинетов выходят только в аудитории. Древнего мира они не видели, образцы классической архитектуры рассматривали лишь на литографиях. Человек, который сам раскопал тысячелетние тайны, им опасен. Англичанин Д. Грот пишет, что история Греции начинается в 776 году до н.э. Остальное — легенды и вымыслы. Французы пишут, что Гомера никогда не было, это собирательный образ. Особенно стараются немецкие профессора: «Трою выдумал Фукидид в V веке до н.э., а то, что раскопал Шлиман — это древнее кладбище и заупокойные храмы скотоводов-язычников неизвестного происхождения…»
Вот и следует тут заняться вопросом: «Чем отличался Генрих Шлиман от археологов своей поры? Что он за личность?»
Личность весьма эрудированная, древних и современных ему языков он знал не менее двух десятков. Пожалуй, тогда надо было собрать большую ораву историков и археологов, чтобы сравниться с ним одним по совершенству в языкознании. Шлиман посетил практически все места знаменитых раскопок XIX века, прочитал буквально все отчеты о них. И тут ему не было равных но любознательности. Он совершил два кругосветных путешествия.
Вот и получается, что дилетантами и догматиками были как раз те историки, которые ополчились на его конкретные успехи. Зависть — не лучший судья. Кстати, разгневался на Генриха за отказ от русского подданства наш Александр II. Царь, узнав о мировой славе ученого и его желании вести раскопки в южной части России и Колхиде, выразился таким образом: «Пусть приезжает. Тут же повешу!»
Теперь коснемся обвинений европейских ученых в адрес Шлимана как человека без специального образования. Они несостоятельны. Шлиман нагрузил себя колоссальным объемом самообразования. По начитанности он был выше любого тогдашнего профессора. Он самостоятельно изучил санскрит и
Обвинение Шлимана в неправильной стратегии раскопок в Трое — это не открытие его критиканов. Немецкий археолог сам писал и говорил друзьям, что торопился^ делал ошибки, снося один культурный слой за другим, не разбирая его артефакты. Он стремился найти быстрее то, о чем мечтал с юности — город царя Приама и следы Троянской войны. В этой спешке в одном из раскопов он прошел слои гомеровского города и дошел до фундаментов, которые на 1000—1200 лет старше. Он с горечью зафиксировал в целевом дневнике, что искал одну Трою, но подпортил более древние городища. Но ведь тем самым он углубил историю древнего Эгейского мира на целое тысячелетие.
В 1889 году американский историк Ф. Уолстайн выступил в защиту работ и идей Шлимана. Он заявил, что вмешательство немецкого археолога в слои холма Гиссарлык было на узком месте и в то же время своевременным, ибо окрестное население перестало растаскивать камни Трои на свои убогие постройки. Турецкие чиновники впервые стали следить за этим.
Лондонские археологи задали мировой общественности вопрос: «Знаете ли вы, господа, куда поступает античное золото из древнегреческих городов на территории Оттоманской империи?» И ответили: «В султанский гарем. Увы, таковы местные нравы, которым много веков. Все древнее изящное переделывается в дешевые побрякушки». Вот и задумайтесь, что лучше для исторических редкостей: сераль или европейские музеи.
В 1930 году американские историки вновь вступились за авторитет Шлимана. Археолог искал в Трое древние деньги, которые согласно «Илиаде» вручались героям военных дел. Речь шла о слитках золота, серебра и бронзы. Шлиман не нашел их в руинах города, но заявил еще раз, что Гомеру не верить нельзя. Так вот, американские аквалангисты нашли близ острова Лесбос античный парусник с грузом именно таких фигурных слитков. Позже немцы обнаружили их в земле Пелопоннеса и на Крите. В 1989 году их нашли в окрестностях Трои.
Шлиман, уверовав в каждую строфу «Илиады» как путеводитель по району Трои, искал следы похоронных кострищ и урны с прахом героев Троянской войны. На это у него не хватило времени, уходившего как на споры с корыстными турецкими чиновниками, так и на принципиальные разборки с завистниками и клеветниками. И вот такие урны в 1982 году были откопаны в 7 километрах от стен Трои. Это был прах солдат и офицеров из Беотии, Фессалии, Аргоса и других провинций Эллады. Еще три года спустя интересная новость пришла с Крита. Там найдено несколько саркофагов из обожженной глины. В них нашли заупокойные вазы, массивные серебряные кольца, золотые застежки, бронзовое оружие. Но ценнее оказались надписи и росписи на внешних стенках. Из них следовало: здесь погребены участники Троянской войны, счастливо пережившие все перипетии осады и скончавшиеся от старости у себя на родине. Это не просто надписи, а исторические свидетельства реальности Троянской эпопеи и в то же время еще одно свидетельство полной правоты Шлимана.