Архикватор - королевский палач
Шрифт:
— Молодец, Кора! Утром еще полы натирать придется.
Я довольно долго лежала, уставившись в потолок и продолжая попытки засунуть хоть палец под одеяло. Но усталость взяла своё и я уснула.
— Почему так долго? — настроение декана только ухудшилось с момента нашей последней встречи.
— Из одеялка выпутывалась, господин Вейд, — съехидничала я, замечая, как на его лице непроизвольно расплывается улыбка.
— Хотел быть уверен, что ты не пойдешь снова топиться и я смогу приступить
Я сразу заподозрила неладное и склонила голову набок.
— Уж не собирается ли господин декан воспользоваться служебным положением?
— Ты сама хочешь воспользоваться моим положением? — усмехнулся Вейд, подходя ближе ко мне и ослабляя шнуровку жилета. — Ах, нет. Припоминаю, что ты ведь уже им воспользовалась!
Его настроение снова поменялось, теперь он отлично разыгрывал постановку Достоевского "Униженные и оскорбленные".
— Этим вечером, ты не закончила танец, воспарила непокорным фениксом на глазах миллионов, отказавшись подчиниться мне.
— В конце концов, мы заключили сделку и я всё закончила.
— Я сам определю, где у этого танца наступит конец. Обещал, что это станет последним твоим танцем?
Вспомнив наш с ним разговор перед балом в танцевальной комнате, я нехотя кивнула.
— Тогда растянем удовольствие и будем танцевать до тех пор, пока…
— Снова не упаду к вам в ноги? — уныло догадалась я.
— Да, — он улыбался как чеширский кот, — когда ты сама захочешь быть у моих ног…
— Этот танец будет длиться вечно!
Вейд тихо рассмеялся, расстегнул две верхних пуговицы рубашки, манжеты, закатал рукава. Я сдержанно наблюдала за его приготовлениями и гадала, какое наказание он придумал на этот раз.
— Ты слишком напряжена и сосредоточена на мне, — он медленно подошел и осторожно погладил по плечам, проведя теплыми руками вверх-вниз. Я вздрогнула и вокруг нас стали проявляться очертания его кабинета.
— Не удачное место для моих планов, — оглядевшись, поморщился он.
— Могу пыточную? — тут же предложила я, но он перехватил меня за талию и привлек к себе.
— Не стоит, лучше останемся здесь. Ты что-нибудь чувствуешь?
Удивленно посмотрела на него, меня переполняло много ощущений, но мало что из них я могла ему доверить.
— Вот здесь? — его широкая ладонь скользнула с плеча вниз, задев чувствительную грудь, прошлась по телу и легла на живот ниже пупка.
Меня пробил разряд и я с удивлением посмотрела вниз, на его руку. Мой живот был оголен, ниже шла кромка безнадежно прозрачных шортиков из черных кружев.
В панике, что он заметит моё возбуждение, я задержала готовый вырваться выдох и вскинула руки ему на обнаженную грудь.
— Ты очень быстро избавляешь нас от одежды, — хрипло произнес он в самое ухо. Мурашки побежали по рукам, спине, бедрам, приподнимая волоски в предвкушении
— Бесполезно притворятся, что я тебя ненавижу? — вопрос явно лишний, моё тело само отвечало ему, не заботясь о чести и достоинстве.
Он толкнул меня к дивану, взял руку за запястье и опустил вниз, чтобы я лично убедилась, насколько он сам не контролирует отклик своего тела. Теперь, когда слова и интонации перестали участвовать в танце, мы заговорили языком тел.
Я лежала под ним, пробегала пальчиками от его бёдер до плеч и видела, как он прикрывает глаза и вздрагивает. Он зарывался в мои волосы и кусал мочку, шепча какие-то нежные глупости, потом находил губы и целовал, долго, страстно, превращая игру языков в корриду. Я вытекала из его рук от возбуждения, терлась о бёдра, искала выход накапливающемуся напряжению.
Он отстранял мои руки, не разрешая трогать себя, возвращал на место, когда я старалась поменять положение, пресекал любую инициативу, когда стремилась скорее достичь кульминации и получить такое долгожданное освобождение.
— Еще рано, Кора, потерпи…
— Мне надо, — всхлипывала я и сползала ниже, чтобы обвить ногами, прижать к себе, к тому месту, которое болезненно пульсировало.
Вейд снова подтягивал меня вверх, терзал глубоким поцелуем, двигал бёдрами, напоминая, что он голоден не меньше меня, но не давал разрядки.
— Тебе нравится целоваться? — пошла я на хитрость.
— С тобой — да, — и снова завладел моим ртом, что пришлось его оттолкнуть.
— Тогда, поцелуй меня там…
Я видела его глаза, которые поменяли цвет и стали еще темнее, в глубине рассыпался сноп искр, он застонал и страдальчески улыбнулся:
— Ты как усилитель огня — стоит там дотронуться хотя бы пальцем и ты взорвешься, — я застонала, представив его пальцы между моих ног и снова заелозила, ища обо что потереться.
Вейд сдвинулся, не давая мне дотронуться до себя, зная, что ему сорвет контроль и он войдет в меня, одним толчком, сразу и грубо.
— Какое искушение поцеловать тебя там…
— Да, — не удержав стон, прошептала я, — поцелуй, Барс…
Он с силой впечатался в мои губы, но по обреченности, несдержанности, я поняла, что думает он о другом сокровенном поцелуе, который я так и не дождалась.
— Кора, это наказание, я не хочу давать тебе облегчение…
— Что?! — я в бешенстве вырывалась и отталкивала его, билась в тесных объятиях и вертела головой, не давая коснуться губ.
Он толкнул бёдрами и я обмякла, потянулась на встречу. И снова бесконечные, вытягивающие душу ласки, мучительные поцелуи, от которых сворачиваются жгуты внизу живота, протяжные стоны с мольбой освобождения, дрожь тела в предвкушении оргазма и…откат.
Когда я зарыдала от переполняющих чувств и безумного напряжения, он нежно провел пальцем по контуру лица и, прижавшись губами ко лбу, прошептал: