Архимаг с пеленок. Том 2
Шрифт:
Я холодно подумал, что не стану снимать запрет даже когда научусь хорошо говорить. Пока не стану.
С Заклинанием явно возникли какие-то неизвестные мне переменные. И их надо будет изучить.
— Потём. — твёрдо кивнул я сам себе. Пока я ещё совсем маленький. Пока я слишком слаб, чтоб обращаться к Заклинанию, еле-еле удерживаясь в собственном теле.
— А ето тё?.. — присмотрелся я к полу Портальной Башни.
От, собственно, портала по нему тянется… будто бы провод. Не нить, но плотный астральный канал, робко
БА-БАХ!!!
Всю комнату сотряс удар… хотел сказать, мощный удар, но нет. Просто громкий.
Кажется, я догадываюсь, что это…
Поднимаю глаза на следующую дверь… это снова дверь. Толстенная даже на вид, из какого-то незнакомого чёрного металла, с мощной маленькой решёткой в верхней части и здоровенным кодовым замком.
Похоже на дверь высокотехнологичной камеры. Видимо, именно так я неосознанно представляю местные особые тюрьмы.
Именно к ней тянется голубой канал. А, дойдя до двери, струя обращается в толстую светящуюся цепь, в несколько оборотов стягивающую дверь.
БА-БАХ!!!
Новый удар едва не сбил меня с ног. Я явно оказался слишком близко. Из-за решётки полыхнуло кроваво-красным светом, а цепь мелодично зазвенела.
— Выпусти меня… — раздался из-за решётки вкрадчивый рокочущий шёпот. Словно перекатывающаяся груда щебня научилась складывать свои звуки в слова.
Не знаю, как это нормально объяснить!
— Посёй нахер-р! — зло ответил я, даже сумев прорычать злосчастную букву «р»!
Вот ещё, буду я тебя выпускать!
Как нетрудно догадаться, именно здесь локализована та самая тварь, которую засунул мне в душу Император, мать его, Всероссийский!
Из-за которой мы с мамой чуть не погибли! Из-за которой я сейчас здесь, а не в любимом доме с семьёй!
Тварь продолжила шептать и биться. Но я уже понял — он всё ещё слаб. Всё ещё мал. А значит, с моего попадания сюда прошло немного времени… наверное. Я ведь не знаю, как быстро эта тварь должна расти.
И я сам делаю его сильнее. Заклинание запечатывает его… но не в тюрьме, хотя выглядит это как тюрьма.
Скорее в яйце. В том самом Астральном Яйце, по названию чар. Он сам пошёл на это, надеясь, видимо, ускоренными темпами нарастить мощь.
А теперь понял, что маны во мне немеряно и выпускать его идиотов здесь нет.
Вот и бьётся, придурок!
Я позволил себе довольный смешок. Но быстро пришёл в чувства и вернулся к кругу.
Дверей осталось ещё две. И к первой я не стал даже приближаться.
Бессознательное. Или, как мне нравится больше, неосознанное. Всё, что не умещается в память и ядро личности. Тайные страхи и желания, скрытые от внутреннего взора механизмы психики и вегетативные функции.
Ничего мне с этой дверью не светит. Она и выглядит максимально отталкивающе — белая казённая дверь медицинской палаты.
Нет, лекари моей душе пока ещё не
А вот последняя дверь… нет, две разных двери, уместившихся под общей аркой. Раньше дверь там была одна — бревенчатая, закопчённая, похожая на вход в крестьянскую избу.
Да это он и был, собственно. Ибо эта дверь — Родовая Память. Дверь, через которую ты можешь пообщаться с духами предков… если те захотят с тобой говорить.
Со мной не захотели ни разу за пять веков. Ну или это просто чушь про духов — так я думал к концу жизни.
Но теперь помимо бревенчатой двери я увидел ещё одну: грубую, железную, с пятнами ржавчины по краям и снова с металлической решёткой.
Снова дверь тюремной камеры. Но теперь старой, побитой жизнью и… открытой.
— Какой позор! Позорище! Просто несносный кретин!!! — раздался раздражённый голос.
А затем дверь распахнулась от грубого пинка — и передо мной предстал рослый молодой человек с аккуратно зализанными назад волосами и кучерявой небольшой бородой, в круглых очках… и с толстой петлёй на мощной шее.
— Валериан, успокойся ты! — хихикнула из-за его спины какая-то женщина. — Этот «мальчишка» тебя уже на год пережил!
— Пережил, а ума не набрался! — повернулся он к миловидной даме с округлым лицом и также зачёсанными назад длинными кудрями. — Это ж надо, давать ребёнка на руки кому-то из этих змеев на троне!
— Вот-вот. — раздался ещё один голос, холодный и колкий. И из камеры вслед за первыми двумя выбрался третий. Тоже рослый детина, но одет не в тюремную робу, а в чёрный военный китель.
Сначала я подумал, что это гвардейский императорский мундир, но нет — просто китель, без знаков различия гвардии, погон и наградных пуговиц.
Этот мужчина был острижен уже по привычной мне моде — чёрные короткие волосы, гладко выбритое лицо. Он уже очень напоминал отца.
Да одно лицо буквально! Просто у бати волосы отросли уже за последний год. А так — как две капли!
— Ну, Евгений, вот ты достойный пра… пра… потомок, в общем! — забухтел первый мужчина. — Ты хоть понимаешь меня, тоже мятежник против этих… Амператоров, чтоб их!
Я невольно заулыбался. Вообще-то этот тип, названый дамой Валерианом, выглядит лет на двадцать пять, в то время как названный Евгений — явно за сорок.
Но первый хвалит второго как дед внука. И, похоже, так оно и есть.
— Э-э, простите, господа! — робко донеслось из камеры. — Мы бы тоже хотели повидать…
— Потом как-нибудь!!! — хором отозвались трое вышедших. И голос в камере стих.
— Тоже мне, князья Бестужевы! — хохотнул Валериан. — Хотели бы, так и не стали бы нас слушать, вояк-то! Но проку-то с вас — никакого проку ему не будет!
— Даже мать его от них отреклась. Если бы не сильная кровь — так и не сумели бы сюда явиться, предатели! — подытожил Евгений. — Ну здравствуй… Правнук.