Архимаг с пеленок. Том 2
Шрифт:
А именно — точно манипулировать сразу шестью игрушками на больших скоростях.
Увы, лишь на расстоянии в полтора метра. Дальше прямой волевой контроль не бьёт.
Тут, увы, немалую роль играет нервная система. А она в два года… Ну, оставляет желать лучшего.
— Эй! А ну п-прекратить!!!
Медсестра начала орать, но в крике её слышалось больше паники и страха, чем угрозы.
Неужели, тётку не уведомили, кто я? Или сами не знали?
Тогда, может, зря я сразу
В два года тут стихийно колдуют уже многие, это я точно знаю. А проверить свои силы мне сейчас важнее, чем играться в шпионов.
Пусть играются трусы, боящиеся собственной тени!
— Если не прекратишь, я сейчас же позову…
— Не стоит.
Мягкий голос с еле заметным акцентов тут же сбил с женщины спесь. Адам тихо отворил дверь и галантно поклонился медсестре.
В своём светлом костюме и с пышными кудрями он производит особенно хорошее впечатление. Дама растаяла на глазах.
— О-ой, добрый де-ень! Вы проходите-проходите, не стесняйтесь! Он у вас чудесный мальчуган, озорной такой! Ну… я пойду?
И, дождавшись кивка, быстро закрыла дверь снаружи.
— Ну что ты тут, чудесный мальчуган?.. — вздохнул Адам, присаживаясь на видавший виды стул.
Стул под ним жалобно скрипнул, но держался молодцом.
— Тё? Дяй пансет!
— Держи. — протянул он мне устройство. — Не переживай, если что, камер тут нет… А если бы и были, их давно кто-нибудь бы выкрутил. Камеры всем нужны.
«Как родители»?
Это было первым, что меня интересовало. Раз Адам явился лично, значит как-то узнал о том, что я очухался. Значит должен знать и об их судьбе.
После пробуждения я пришёл в себя быстро. Тут же с помощью Заклинания сотворил Малое Восстановление, разогнав по телу потоки жизненной силы.
А затем, после того, как меня осмотрела пара неприветливых хмурых докторов, ко мне заглянул какой-то практикант, или кто он там — и передал, что Адаму Мелвиллу доложено о моей поправке, и что он завтра же будет здесь.
Вот — он здесь. Так что пусть колется!
— Я рад, что это твой первый вопрос, Константе. — улыбнулся британец. — С твоими родителями всё хорошо. Через пару дней они выйдут из имперской тюрьмы, и вы вновь увидитесь.
Тюрьмы… Ну да, те врачи упоминали об этом.
Я успел узнать, что сейчас начало июля, с коронации прошло чуть больше полугода.
А это значит что? Что на маму с батей таки не повесили ничего особо серьёзного! Иначе им бы ещё сидеть и сидеть!
Затем Адам просто рассказал мне, как сходил на свидание с родителями, как они были рады новостям обо мне и всё такое.
На душе потеплело. Значит, с ними не случилось ничего страшного… Значит, с мамой
Хорошо!
Я искренне рад. Пожалуй, уже не столько потому, что играют детские гормоны, сколько сам, разумом.
Всё-таки это мои родные — и они по-настоящему меня любят. Пусть даже не меня-настоящего, а сына Костю.
Чушь это всё. Теперь я и есть Костя Осинский.
А что сознание пятисотлетнего мужика?..
У всех свои недостатки! Принимайте других такими, каковы они есть!
— Ну, Костя… А теперь мой вопрос. Что произошло на коронации?
Я ждал этого. Ну конечно, блин, я этого ждал!
Весь прошедший день я размышлял о том, что стоит раскрыть Адаму, а о чём лучше умолчать.
Разумеется, я не начал доверять ему во всём просто потому, что у нас с ним появился общий секрет.
Но и скрывать стоит только то… что стоит скрывать. Если мне не изменяет память, патологическая скрытность — явный признак сумасшествия!
Стоит ли скрывать от непростого иностранца, что Император Российский рассовывает в подданных демонов?
А от иностранца, у которого брат — практически демон? Да ещё такой, с которым так и так придётся сотрудничать?
А от иностранца, который, может быть, единственный сумеет мне помочь оперативно разобраться с сидящей под сердцем тварью?
Я ведь чувствую её. Почувствовал почти сразу, как очнулся — видимо, трое мёртвых демонологов исчерпали свои лимиты.
Тварь сидит там, тяжело ворочается. Набухает от маны, щедро даруемой Заклинанием. Чем больше я ей даю, тем больше она обратит против меня!
А как быть с тем, что я сумел запечатать внутри матери? Это тоже нельзя так оставлять!
«Я расскажу. Но поклянись, что не расскажешь об этом никому, кроме своего брата».
— Брата?.. — понизил голос Адам. — Но причём тут… хотя ладно. Клянусь честью джентльмена, что не расскажу о том, что узнаю здесь от тебя, никому, кроме своего брата Имредана.
Это меня вполне устроило. Если же Адам проболтается кому-нибудь за границей… Что ж. Тогда это станет проблемой малолетнего монарха, а не моей!
И я изложил всё. В деталях, так, как помнил и чувствовал. Разумеется, это коснулось лишь самого происшествия, а не моего сидения в чертогах разума.
Разумеется, как только Адам всё прочёл, я лично стёр всё написанное.
Теперь у него останется эта запись лишь в том случае, если он применил какой-то обман, или чары. Но тогда это должно волновать его, а не меня…
Ведь появление у меня врага — проблема для врага, а не для меня!
Адам довольно долго молчал, переваривая услышанное… прочитанное.