Архив клана
Шрифт:
– Слушай… А если не только по навигатору? Вдруг в этой тачке «маяк» – тогда они нас сейчас…
– Скажешь тоже – «маяк»! – Ева, наблюдавшая за соседним двором, нервно прядала ноздрями – опасная близость врагов её возбуждала. – Больно много чести для такой дерьмовозки.
– Нет, но всё же… Может, пока не поздно…
– Побежим – привлечём внимание. Сиди спокойно… – Ева неожиданно откинула спинку моего сиденья, опрокинула меня и ловко оседлала. – Нет, лучше лежи, надо же спрятаться, да?
– Ева, прекрати!
– Хмм-ммрр?
О, нет! Я прекрасно знаю это протяжное хмыканье-урчание:
– Ева, не надо, ну я прошу тебя! – шёпотом взвыл я. – Нас в любой момент могут попалить!
– Ну так давай же насладимся последними секундами жизни, мой страстный идальго…
– Да какое тут, на хрен, наслаждение?! Какое, в ж…, идальго?! Они буквально вот они, в двух шагах!!!
– Хммм… Мррр…
– Ева, отвали!
– Хммм…
– О боже…
Не буду оскорблять вас описанием сладострастных подробностей, скажу только, что Ева взяла меня примерно так же, как на стрельбище: бурно и скоротечно. Накопила потенциал во время беготни по бункеру и при стыковочных процедурах, аккумулировала либидо (или прану – в общем, чего-то там точно аккумулировала) и теперь взорвалась буквально за минуту – без воплей и яростных криков, вполне контролируемо, только тихо рычала и один раз, в самом конце, испустила глубокий протяжный стон и больно укусила меня за плечо.
В общем, я и опомниться не успел, как всё было кончено.
– Хммм… – Блаженно зажмурившись, Ева показала мне кукиш. – А ты, как дурак, остался без подарка. Я ценю, конечно, что ты у нас любитель затяжных прыжков… Хмм… Но иногда надо всё делать быстро…
Это уж точно: тут не до «подарков», все мои помыслы были сосредоточены на хмурых здоровенных брюнетах, которые в это время буквально в трёх шагах от нас обыскивали соседний двор.
Минут через пять после того, как Ева пришла в состояние полной гармонии с окружающим миром, брюнеты закончили поисковые работы, несолоно хлебавши убрались восвояси.
– Ну вот, а ты боялся, – расслабленно хмыкнула Ева. – Дурашка…
Да, теперь мне это тоже показалось забавным: пикантная сцена в машине, в двух десятках шагов от людей, которые готовы тебя убить. А не далее как десять минут назад я полагал, что это дико и противоестественно.
Наверное, у меня какие-то проблемы с психикой: по логике, у человека уравновешенного не должно так быстро меняться мнение…
На базу я вернулся в первом часу ночи. Я мальчуган неглупый и местами даже прозорливый, так что привел себя в порядок, плотно поужинал и прихватил с собой кое-какие предметы первой необходимости и небольшой запас провианта. Интуиция подсказывала, что из-за этого странного происшествия мне придется задержаться на работе как минимум на сутки, а то и более.
В моё отсутствие поднятые по тревоге соратники времени даром не теряли. База была оцеплена милицейским спецназом (своего подразделения для таких случаев у нас пока нет и, подозреваю, нескоро будет), во дворе работали эксперты Ольшанского с передвижной лабораторией, а мои коллеги, восстановив уничтоженную Евой электропроводку, усердно обыскивали верхние помещения и бункер на предмет обнаружения следов пребывания нежданных
Увы, к моменту моего прибытия таковых следов обнаружено не было, и в связи с этим у коллег возник ко мне ряд вопросов. Не буду скрывать – вопросов весьма щекотливых, а подчас откровенно неудобных. Скажу больше – временами мне казалось, что это вовсе не дружеская беседа с коллегами, а натурально перекрёстный допрос.
Виной тому была моя искренность: не думал, что придется отстаивать свою версию, поэтому не заготовил веских аргументов, не отрепетировал последовательность, не озаботился сглаживанием острых углов, а просто вывалил всё как есть, от души и без утайки.
Реакция коллег была живой и непосредственной.
Юру очень интересовали интимные подробности, и он с серьёзным видом требовал зарисовать основные позиции, на что я сдуру и по рассеянности согласился:
– Хорошо, если надо, сделаем…
Я ведь малевщик, мне это нетрудно.
Ольшанского, похоже, эротическая сторона происшествия тоже не оставила равнодушным: он сказал, что нужно непременно провести следственный эксперимент, причём как можно быстрее, и посоветовал немедля вызвонить Еву. Я послушно повелся, но Ева, слава богу, была недоступна – то ли вырубила все телефоны и завалилась спать, то ли умчалась в какой-нибудь бункерный клуб, где мобильная связь не работает, это вполне в её стиле.
Помимо этого Ольшанский настойчиво интересовался, куда мы дели трупы, всё время заговорщицки подмигивал и уговаривал меня во всём сознаться, пока ещё есть возможность принять меры и устранить все последствия. Я не сразу понял, что именно он имел в виду, и как тот учёный попугай регулярно повторял:
– Да всё так и было… Это чистая правда… Я ничего не выдумываю…
Доктор был сердит и озабочен.
Ему всё это не нравилось. Моё поведение не нравилось. Странная ситуация в целом и отдельные её составляющие, не подпадающие ни под какие привычные стандарты. Отсутствие каких-либо отправных пунктов для начала анализа – в общем, всё не нравилось.
Стёпа молча смотрел на меня с ленивым прищуром и о чём-то сторонне размышлял. Выловить какую-либо конкретику в стальном взоре нашего Терминатора было непросто: мой опыт подсказывает, что такой Степин взгляд может обозначать всё что угодно, в диапазоне от глубокомысленного «у меня есть кое-какие соображения на этот счёт, но делиться я пока что не буду – подожду, пока все выскажутся», до простого и короткого: «Послать бы вас всех в ж… и завалиться спать…»
Инженер сожалел о разбитых бутылках…
– Ну уж вино-то можно было пощадить, сейчас пригодилось бы…
…и с нетерпением ждал, когда от меня отстанет Ольшанский.
Инженера очень заинтересовал мой рассказ в части, касающейся тоннеля: он хотел, чтобы я нарисовал ему механизм, приводящий в действие перегородку у речного портала. По этому чертежу он каким-то образом надеялся разгадать ребус с потайной дверью из бункера в тоннель. Насчет чертежа я тоже не возражал (да я вообще был образцом покладистости, ибо чувствовал себя кругом виноватым), но Ольшанский сказал, что это подождет – сейчас нужно в первую очередь разобраться в деталях происшествия и принять меры. Особенно по трупам, которые мы с Евой…