Архив клана
Шрифт:
Через несколько минут мы прибыли в указанное место. Двора как такового здесь не было, вдоль шоссе тянулась однообразная линия старых панельных многоэтажек, а с обратной стороны, за нешироким длиннющим пустырем, повторявшим очертания линии домов, начинался лесопарк.
Особого буйства ландшафтного дизайна я не наблюдал, всё было просто и экономно: шоссе, тротуар, линия деревьев, линия домов, а за ними, как уже говорилось, пустырь и лесопарк.
То есть с фронтальной стороны ни одного приличного укрытия для засады не было, если и следует ожидать
– Место для засады не очень удобное. – Стёпа придерживался такого же мнения. – Если что-то будет, то только в самом блоке.
– Да кто вообще сказал, что обязательно должна быть засада? – поморщился Ольшанский, азартно покусывая мундштук незажженной трубки. – Семён, что ли? Слушайте его больше, у него паранойя из-за дыма и перепадов давления.
– Зачем тогда нам его подставляют? – невозмутимо пожал плечами доктор. – Уж не для того ли, чтобы мы его спокойно повязали и потолковали по душам?
– Не надо всё усложнять. – Ольшанский в нетерпении дернул плечом. – Если что-то кажется простым и удобным, вовсе не значит, что за этим кроется подвох. Вполне может быть так, что всё на самом деле просто и удобно – такое в жизни тоже бывает.
– Совершенно верно, – покладисто кивнул доктор. – И сыр в мышеловке тоже бывает…
– Семён, я тебя умоляю! – недовольно скривился Ольшанский. – Давайте по-быстрому решим проблему, а потом уже будем анализировать, кто кого и с какой целью подставил. Итак, господа отсутствовавшие, быстро слушайте обстановку, да пойдём работать.
Обстановка была простая и на первый взгляд даже удобная.
Объект проживает в первом подъезде на девятом этаже…
– Во-о-он тот балкончик, – показал трубкой Ольшанский.
На самом деле это была длинная лоджия на торце дома, забранная в стандартный стеклопакет.
– То есть по-быстрому спрыгнуть не получится, так что можно с этой стороны пост не выставлять. А вот с фронтона…
– Может спрыгнуть, – уверенно заявил Юра.
– С девятого этажа? – усомнился Ольшанский. – Этого вашего мастера случайно не Карлсоном зовут?
– По веревке. Запросто.
– Хорошо, учтем, – не стал спорить Ольшанский. – Можно поставить одного на угол, чтоб видел торец и подъезды одновременно. Ну а всем остальным, думаю, можно спокойно, без разведки…
– Совсем без разведки нехорошо. – Степа покосился на доктора (тот одобрительно кивнул). – Петрович, пять минут ничего не решают. Давай не будем нарушать традиции.
– Ну хорошо, хорошо, делайте, как считаете нужным. – Петрович с несчастным видом вздохнул. – Только делайте побыстрее, уйдёт же ведь!
– Если на месте – не уйдёт, – успокоил его Степа.
– А если не на месте? – прицепился доктор.
– Тогда будем ждать, пока не появится, – решительно заявил Петрович. – Семён, ты почему такой трудный? Неужели непонятно: этот тип для нас –
– Этот тип для нас – очевидная подстава, – возразил доктор. – Так что не стоит ни на секунду забывать об этом.
– Хватит спорить, стратеги, – вмешался Стёпа. – Сейчас всё выясним. Мы с Юрой проверим обстановку, а вы будьте наготове.
Стёпа с Юрой отправились на разведку, а мы остались ждать.
Я наблюдал, как они идут к дому, и пытался бороться с растущей тревогой, что без спросу вползала в душу, заставляя сердце биться чаще, и позвякивала невидимыми молоточками в висках.
Мы стояли довольно далеко от дома, а коллеги, как нарочно, двигались неспешно и даже вальяжно (только потом я сообразил, что это явление иного характера, так нужно, чтобы успеть как следует осмотреться по ходу движения и внимательно изучить подступы), так вот, когда они таки добрались до дома, я уже был основательно на взводе.
Вот сейчас они войдут, и (тьфу три раза!!!) вдруг начнется стрельба…
И что делать?!
Что значит «будьте наготове»? Хватать автоматы, бежать к подъезду?
Почему никто не определил позиции и очередность действий?
Отчего не было указаний на крайний случай?
Доктор и Спартак молчат и внешне вроде бы не рефлектируют. Выходит, они знают, что делать? Или, как и я, молча переживают и надеются на благоприятный исход?
Заметили, сколько вопросов? И пока что ни одного ответа.
Чёрт знает что… С такой работой недолго и неврастеником стать.
Юра быстро открыл номерной замок на первом подъезде, впустил Стёпу, а сам направился к соседнему блоку. Несколько секунд, и он тоже скрылся в подъезде.
– А поче…
– Камера, – мгновенно ответил доктор. – Если пациент в самом деле Юрин преподаватель и у него на площадке есть камера, он может его опознать.
– А второй…
– Смежный блок, чердак, стандартная проверка на случай возможной засады.
– Да брось ты, Семен. – Ольшанский неодобрительно покачал головой и принялся раскуривать трубку. – Алекс, не слушай его, я же говорю – у нашего светила аллергия на дым…
А доктор тоже нервничает. Обычно он выслушивает вопрос, бросает намёк-другой и даёт мне возможность самому подумать и ответить. А сейчас это выглядит так: «Заткнись, не мешай… Не до тебя сейчас, тупица!»
У Петровича заметно дрожат пальцы, и трубка прыгает в руке…
Да я не один такой! На самом деле всё очень непросто и драматично, уж если такие опытные зубры рефлектируют…
А то, что Спартак невозмутим и спокоен, вовсе ничего не значит. Он вообще по жизни такой, как и Стёпа, они оба умеют сохранять невозмутимость даже в минуты смертельной опасности. Потому что это жизненно важно для всей команды. Если, например, наш инженер начнет рефлектировать, когда на устройстве, которое он обезвреживает, бежит обратный отсчёт, толку от этого всё равно никакого не будет, а в случае его ошибки, спровоцированной волнением, мы все можем взлететь на воздух…