Архив пустоты
Шрифт:
То, что некогда звалось Мариной Гамильтон, быстро повернуло голову в сторону Брута. Глаза смотрели сквозь упавшие на лицо всклоченные волосы, и не было в них ничего человеческого. Хорошо хоть, моют эту тварь ежедневно, не воняет. Не то что из второй клетки…
Всё было, как Брут и предполагал: старик спятил. Мартин подошёл, стал рядом с Ирвингом и Корсаном. Поинтересовался:
– И где обещанные изменения?
Огней промолчал, только желваки заиграли. А Гамильтон подался вперёд, склонился перед существом:
– Марина, доченька, ты меня узнаёшь? Это я, твой отец.
Существо
– Марина, ты меня слышишь, я знаю…
– Хватит комедию ломать! – оборвал старший куратор. – Ирвинг, где изменения, о которых ты мне сказал? Она в таком же состоянии, как и вчера, и позавчера, и месяц назад!
– Нет! Я локализовал ячейку. Это Марина, больше некому. Кроме неё, ни одного декогерированного на территории Наукограда нет!
– А этот? – подал голос Огней, махнув рукой в сторону притихшего в своей клетке обдолба.
– Нет, нет, это Марина! «Великий Ноо» мне сказал…
– Довольно! – Мартину окончательно надоел цирк. – Ирвинг, мы допустили ошибку, не сумели предотвратить удар Врага. Я понимаю, ты потерял дочь, тебе больно. Мне тоже. Всем больно. Но теперь ничего не исправишь.
– Нет!
– Да! Эксперименты на этом считаю законченными. Если ты действительно любишь… любил дочь, то как можешь заставлять её жить в таком состоянии? Прояви милосердие!
У Ирвинга затряслись губы. Мартин ждал, что он закричит, бросится с кулаками. Но старик вдруг упал перед ним на колени.
– Мартин, пожалуйста… прошу…
Брут повернулся к ловцу, готовый приказать увести сумасшедшего. Но тут дверь комнаты отворилась, впуская коляску Корсана-старшего. Следом поспешно вошла его секретарша. Вот так-так, не иначе, старый чудак всю семейку пригласил.
– Что здесь происходит? – Николай с удивлением смотрел на стоящего на коленях старика.
– Ничего важного. – Мартин пошёл к двери клетки.
– Но профессор сказал мне, что Марина…
– Мне он тоже сказал. Очередная несбывшаяся надежда.
– Я не мог ошибиться! – голос Ирвинга дрожал. – Система зафиксировала новую сцепленную с вакуумом ячейку в локали Наукограда.
– Либо твоя система ошиблась, либо кто-то из этих двоих в клетках отлично притворяется. Впрочем, мы можем проверить достоверность информации. Я сейчас ликвидирую этих амёб, а ты сверишься со своим «Великим Ноо».
– Их здесь не двое, а трое, – раздался женский голос. – Может быть, система распознаёт плод?
Мартин удивлённо посмотрел на секретаршу. А ей кто слово давал? Произнёс саркастически:
– Родившихся после эксперимента младенцев мы уже проверяли, и неоднократно. Результат отрицательный, если кому-то из присутствующих сей факт неизвестен.
– Да, известен. Но те дети были зачаты задолго до эксперимента.
– Хватит пороть чушь.
Мартин БЫЛ уверен, что глупый разговор закончен. Но Ирвинг ухватился за идею, словно за соломинку:
– Нет, почему чушь? – кряхтя, он поднялся на ноги. – Мы ведь не пытались понять, когда именно человеческое сознание становится частью ноосферы. Априори считали,
– Родившиеся семимесячными младенцы вырастают полноценными людьми, – подсказала Сэла.
– Верно. Головной мозг сформирован, плод превращается в индивидуум, в человека.
Мартину приходилось вертеть головой, так как он стоял как раз посередине между парочкой сумасшедших. Очень хотелось заткнуть им рты и уйти отсюда, не слышать ахинею, которую они несли. Но что-то останавливало. Или кто-то. Некстати вспомнился парк, тело на ветке пинии, девушка со странной штукой в руках. А ведь это сегодня было…
Неожиданно заговорил Огней. Обращался он почему-то к девчонке-секретарше:
– Значит, ребёнок Марины может родиться нормальным?
Ответить поспешил Ирвинг:
– Разумеется, он родится нормальным! Мы улавливали сигналы, но не могли их правильно интерпретировать. Сначала искали новорождённых, потом взрослых. А сигнал подавал плод в чреве матери!
– А во время родов ребёнок обычно погибал. Или вскоре после того, – ввернул и своё слово Корсан-старший.
– Да! Теперь всё стало на места. Ноо подавал мне сигнал, а я, такой дурак, не мог его понять.
– Если ребёнок Марины родится нормальным, – перебил старика Огней, – я его усыновлю.
Николай дёрнулся в коляске, словно хотел возразить. Но промолчал. А Ирвинг подскочил к ловцу, сжал его сильную руку своими сухими ладошками:
– Огней Корсан, я не сомневался в тебе. Ты сумеешь воспитать моего внука… Или внучку? Неважно, мы сегодня же сделаем ультразвуковое сканирование.
Он потребовал деловито – куда только делась недавняя истерика:
– Мартин, мне нужны новые образцы для исследований.
Старший куратор обвёл взглядом всех четверых. Хмыкнул.
– Хорошо, попробуем ещё раз.
Обернулся к Огнею:
– С завтрашнего дня экспедиции возобновляются. Понял, что нужно искать на этот раз?
Глаза ловца блеснули недобрым огнём:
– Вы же меня отстранили за трусость и халатность.
И тут Мартина прорвало. Гнев, который он старался удержать, выплеснулся наружу.
– Хватит кривляться, словно кисейная барышня! Если есть малейшая возможность спасти человечество, мы обязаны ею воспользоваться. Должны работать по двадцать четыре часа в сутки, а не сопли пускать! По двадцать пять, по тридцать часов в сутки, если понадобится! Всем понятно? Ты, – он ткнул пальцем в Огнея, – начинаешь прочёсывать полуостров. Собираешь всех младенцев не старше трёх месяцев от роду. Ты – возобновляешь работу лаборатории. Почему твои люди слоняются без дела? Раз выпросил у меня квантер, почему он простаивает? Срок – две недели, и результаты исследований должны быть у меня на мониторе. Убедительные результаты! Ты – готовишь чертежи своего трансформа для запуска в серию. Если машина действительно так хороша и не нуждается в топливе, заменим ею наши вонючие тарахтелки. Ты…