Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

Батчер Джим

– Послышалось что-то, – буркнул он. – Ерунда. Пошли.

Все интереснее и интереснее. Я засунул руки в карманы плаща и зашагал рядом с Фитцем, изучая его.

Ростом он был шесть футов без одного дюйма, и все же выше остальных своих спутников. Вряд ли ему исполнилось семнадцать, но взгляд, казалось, принадлежал человеку на несколько десятков лет старше. Должно быть, в жизни ему пришлось нелегко, если он выказывал такую закалку. И ведь он знал о сверхъестественных искусствах хотя бы то, что следы крови можно использовать против ее обладателя.

У левого

глаза виднелись шрамы – такие обычно встречаются у боксеров, с той лишь разницей, что у боксеров они, как правило, с обеих сторон лица. Все шрамы собрались у него на одном маленьком клочке кожи. Кто-то, определенно не левша, периодически, время от времени колотил его по одному и тому же месту. Я видел, как быстро умеет двигаться Фитц. Он даже не пытался увернуться.

Адские погремушки! На нас нападал Оливер Твист.

У Фитца и его команды ушло добрых пять минут, чтобы добраться до места, когда-то служившего, судя по всему, производственным цехом. Это было высокое, футов тридцать высотой, помещение с зенитными фонарями на потолке, производившее впечатление интерьера из фильма-катастрофы.

Повсюду стояли заброшенные станки. Застывший много лет назад конвейер зарос паутиной и покрылся пылью. Пустые полки и стеллажи не давали возможности понять, что же именно здесь производили. В проходе стояло несколько открытых стальных бочек, наполненных всяким горючим хламом, преимущественно обломками деревянных дверей и полок, собранных, похоже, со всего здания. Между этими самодельными очагами валялись потрепанные спальные мешки и рюкзаки со скудными пожитками.

Поверх одной из бочек-очагов лежала стальная решетка – импровизированный гриль. Над ним склонился мужчина. Худой – ни дать ни взять скелет, одетый только в обтягивающие джинсы. Кожа его была мучнисто-белой. Лысую голову сплошь покрывали татуировки – неровно нанесенные магические символы, преимущественно охранительного характера. Клочковатая борода казалась пегой из-за обилия каштановых, черных и седых прядей.

На решетке стояло несколько банок консервированных бобов и чили, которые, судя по всему, дожидались Фитцева отряда, который выказывал к ним несомненный интерес. Лысый тип нарочито не замечал возвращения Фитца, и отряд почти пять минут терпеливо переминался с ноги на ногу.

– Все сделано? – спросил он наконец, так и не оборачиваясь.

– Нет, – ответил Фитц.

– А где оружие?

– Нам пришлось его спрятать.

Плечи у лысого типа вдруг напряженно ссутулились.

– Прошу прощения?

Фитц неосознанным, инстинктивным движением поднял руку к левому глазу, но сразу же поспешно опустил ее.

– Случилась авария. Приближалась полиция. Нам надо было уходить, и мы не могли нести оружие с собой.

Лысый распрямился и повернулся к Фитцу. Глаза у него оказались темные, глубоко посаженные, и в них полыхал гнев.

– Вы потеряли! Оружие! Оружие, которое обошлось мне так дорого.

– Оружие пришлось бы выбросить в любом случае, – сказал Фитц. – И от нас не было бы никакого толку, если бы мы сели в тюрьму.

Взгляд у лысого

вспыхнул, и у него вырвался крик. В воздухе раздался ужасный, стремительний низкий звук, и невидимая сила ударила Фитца в грудь, отшвырнув его футов на десять. Еще десяток футов он катился по бетонному полу и лишь после этого наконец застыл.

– Толку? – заорал лысый. – Толку? Да от вас вообще никакого толку! Ты хоть представляешь, каковы могут быть последствия твоего идиотизма? Сколько групп вроде вашей уничтожены фоморами? Или Леди-Оборванкой? Идиот!

Фитц лежал на полу, съежившись калачиком и даже не пытаясь приподнять голову. Он не двигался, явно надеясь не разозлить лысого еще сильнее. Судя по крепко стиснутым зубам, он приготовился к новой боли и четко осознавал, что ничего не может с этим поделать.

– Это было проще простого! – продолжал лысый, приближаясь к парню. – Я поручил вам задачу, с которой даже обдолбанные справляются как нечего делать. И это оказалось для вас сложным? Ты это хочешь сказать?

Голос Фитца звучал слишком ровно, чтобы распознать в нем искренность. Он привык скрывать свой страх, свою уязвимость.

– Мне жаль. Там оказалась Леди-Оборванка. Мы не смогли подобраться ближе. Она бы от нас мокрого места не оставила. Пришлось обстрелять их и уходить.

Гнев лысого как рукой сняло. Он смотрел на юнца сверху вниз, и лицо его не выражало ровным счетом ничего.

– Если тебе известна причина, – произнес он мягким тоном, – по которой тебе можно позволить дышать, Фитц, тебе лучше назвать ее прямо сейчас.

Фитц умел прятать свои чувства, и лицо его оставалось бесстрастным, но ночь выдалась для него слишком тяжелой. Дыхание его участилось.

– Смысл атаки был не в том, чтобы поубивать их всех, вы ведь сами говорили. Смысл был в том, чтобы нас не трогали, а то мы дадим сдачи. Мы показали им это. Значит, поставленную цель мы выполнили.

Лысый смотрел на него, не шевелясь.

Я видел, что на лице у Фитца выступили капли пота.

– Это не… не… Послушайте, я могу вернуть эти автоматы. Правда могу. Я пометил место, где мы закопали их в снег. Я могу сходить за ними.

Лысый испепелил юношу пронзительным взглядом и пнул его ногой в живот. Удар вышел ленивый, равнодушный какой-то, словно механический. Похоже, лысый принял решение – он повернулся и подошел к самодельной плите.

– Еда остынет, парни, – сказал лысый. – Давайте ешьте.

Юнцы неуверенно подались к нему. Фитц выждал некоторое время и начал подниматься, стараясь не привлекать к себе внимания.

В воздухе что-то прошелестело, и фигура лысого размытым пятном метнулась от плиты к Фитцу, сбив по дороге с ног одного из юнцов. Движением слишком быстрым, чтобы глаз успел запечатлеть его, лысый ударил Фитца по скуле.

Удар отшвырнул того обратно на пол. Я стоял достаточно близко, чтобы увидеть, как разошелся и набух кровью шрам у глаза.

– К тебе, Фитц, это не относится, – произнес лысый все тем же мягким голосом. – Для мертвецов у меня еды нет. Поешь, когда исправишь свою ошибку.