Архон
Шрифт:
Только сейчас он понял, до чего же его утомили эти заботы. Надо перехитрить Аргелина! Он постарался наполнить душу уверенностью, поднял голову, вспомнил, как они, несмотря ни на что, всё же возвели Алексоса в Архоны. Он же Сетис! Прирожденный заговорщик, знающий все уловки! Кроме того, как только Мирани получит письмо, отец и Телия будут в безопасности.
На Острове.
Он нахмурился. Ему вдруг пришло в голову, что на Острове гораздо опаснее, чем в пустыне.
Для такого похода компания у них подобралась совсем не героическая. Воры,
Когда солнце поднялось над головой, они остановились. Единственным убежищем в этой безводной пустыне были заросли колючих кактусов. Алексос заполз в тень и мгновенно уснул. Лис тщательно осмотрел землю, выискивая скорпионов, потом выпил глоток воды и свернулся калачиком. Из песка торчали наготове три его ножа.
Шакал сухо улыбнулся Орфету.
— Тебе уже легче?
Музыкант поднял на него красные глаза. Его руки тряслись.
— Будь ты проклят.
Рослый грабитель кивнул.
— Поосторожнее с водой. Береги ее. Ограничивай себя.
Орфет метнул на него убийственный взгляд и поднес к губам флягу с водой.
— Не беспокойся. Когда моя кончится, примусь за твою.
Шакал взглянул на Сетиса и лег, опираясь на локоть.
— Спи, толстяк, — спокойно сказал он.
Все уснули. Так, по крайней мере, казалось Сетису. Но через несколько часов, отлежав на камнях спину, он со стоном повернулся, открыл глаза и увидел, что Шакал уже на ногах, стоит на солнцепеке спиной к ним и смотрит на горы. В его позе сквозила пугающая напряженность, он, подняв голову, вперился в далекие вершины, и легкий ветерок шевелил ему волосы. Почувствовав на себе взгляд, он обернулся. Сетис в тот же миг закрыл глаза. А когда открыл опять, Шакал уже сидел, прислонившись спиной к груде вещей. Его странный пристальный взгляд скользил по бескрайней пустыне.
Ближе к концу дня они поднялись и пошли дальше, сквозь внезапно опустившуюся ночь, сквозь темноту, выросшую как будто из-под земли. Но далекие вершины, обитель богов, еще долго светились сквозь тьму. С наступлением темноты пустыня стала прохладнее, докучливых мух сменили ночные бабочки и тучи комаров, они кружились и плясали над какими-то им одним ведомыми местами. Ветер сначала усилился, потом, перед полуночью, прекратился, оставив после себя зловещую тишину. Шакал остановился и посмотрел на небо.
— Что, вожак?
— Погоди, Лис. Прислушайся.
Они встали, сгрудившись. Орфет обнял мальчика за плечи. Ночь была такой тихой, что, казалось, откуда-то доносился шелест песка в устьях нор.
— Если остановимся, я расставлю капканы, — с надеждой предложил Лис.
Шакал посмотрел на восток, в его шепоте слышалось благоговение.
— Архон! — сказал он. — Что ты сделал с небом?
Алексос перестал зевать и широко распахнул глаза.
Небо озарилось вспышками падающих огней. Под великолепием светящегося водопада сердце Сетиса сжалось от холодного
— Я этого не делал, — изумленно прошептал Алексос. — По-моему, не делал. Сетис, смотри!
Падающие звезды трещали и сгорали дотла, мимолетные вспышки, едва уловимые глазом, озаряли лица путников серебром. Лысая голова Орфета блестела от пота.
Под конец, завершая феерию, две звезды покачнулись и упали с неба. Раздался оглушительный грохот, от которого содрогнулась пустыня. Сетис рухнул на песок и почувствовал, что остальные падают рядом с ним. Вспыхнуло пламя, по телам путников прокатилась жаркая волна.
Оцепенев от потрясения, они увидели, что звезды, пылая, канули в темноту, окутавшую горы.
Далекий удар потряс вселенную.
Потом наступило безмолвие.
Выждав немного, Шакал приподнялся на локтях и отряхнул песок с лица.
— Опять падающие звезды. Надеюсь, это доброе предзнаменование. — Он встал легко, будто тень, полная изящества, его длинные волосы поблескивали. Ему с трудом удавалось сохранять спокойный тон. Сетис понимал, что грабитель поражен сильнее, чем хочет показать.
Сетис кое-как поднялся на колени. Всё тело болело. И вдруг пальцы невольно стиснули холодный песок. Сияние звездного дождя озарило пустыню на многие лиги вокруг. И в серебристых лучах он увидел светящиеся линии, призрачные, едва различимые. По пустыне пролегли фосфоресцирующие завитки, полосы и сгустки, они сплетались в мерцающую сеть, окутавшую дюны, складывались в таинственные символы, будто начертанные исполинским пальцем. Сетис огляделся — странные рисунки тянулись во все стороны, насколько хватало глаз. В темноте они по незнанию вступили в самое сердце загадочной паутины.
— Что это? — еле слышно проговорил Сетис. Ответил ему Орфет. Его голос охрип от долгого бездействия.
— Неужели твои драгоценные свитки ничему тебя не научили, чернильная душа? Это первый из Великих Зверей пустыни.
Он положил руку на плечо Алексоса.
— Это Лев.
— Я обязательно должен это сделать, — с искренним жаром говорил Алексос. — Я должен пройти ритуальным путем по очертаниям Льва, даже если на это уйдет целый день. Потому что я Архон. Мы позавтракаем, и я сразу тронусь в путь. Так надо. Сетис покачал головой.
— Зачем тебе это? Почему нельзя просто пройти мимо?
— Так не годится, Сетис. За этим я и пришел. Иначе Лев будет красться за нами и наделает много бед. Я должен поговорить с ним.
Сетис понимал — спорить бесполезно. Если уж Алексосу взбрела в голову какая-нибудь мысль, он от нее не отступится. Юноша бросил взгляд на Шакала — тот обгладывал тонкие косточки пустынной крысы.
— Иди, когда вздумается, — сказал рослый грабитель. — Только не рассчитывай, что мы будем ждать.
Алексос оперся руками о бедра и тяжело поднялся.