Арифмоман. Дилогия
Шрифт:
Однако согласившись, что Парифат все же шар, философ заявил, что в таком случае этот шар несомненно неподвижен и находится в центре вселенной. Ведь элементарная логика подсказывает, что все твердые тела должны естественным образом стремиться к центру… и при этом мы видим, что такие тела всегда падают вниз, на землю. Значит, именно Парифат в центре и находится.
Взгляд Эйхгорна на миг стал снулым… но он напомнил себе, что данный индивидуум нарочно отстаивает заведомую ахинею. А ему, Эйхгорну, по правилам игры нужно ее опровергнуть.
И
— Подождите-ка, мэтр! — прервал его оппонент, хитро щурясь. — А что вы скажете о причине вращения Парифата? Что именно заставляет его бежать по орбите вокруг Солнца и в то же время вертеться вокруг самого себя этаким волчком?
Эйхгорн терпеливо принялся излагать азы элементарной физики. Публика поначалу терпеливо слушала, но потом стала проявлять признаки нетерпения. Слишком мало нового было для них в речах Эйхгорна.
— Скучно! — наконец крикнул кто-то.
— Скучно! — тут же присоединился второй голос.
— Ску-чно!.. Ску-чно!.. Ску-чно!.. — принялся скандировать весь зал.
— Соглашусь с уважаемой публикой! — возвысил голос оппонент Эйхгорна. — Очевидно, что у богов есть чувство юмора и чувство прекрасного — достаточно оглядеться вокруг, чтобы в этом удостовериться! А значит, они не могли сотворить мир таким скучным! Лично я предполагаю, что Парифат вертится по совершенно иной причине!
— И по какой же? — снуло осведомился Эйхгорн.
— Да просто Парифат полый, а внутри него бежит со всех сил гигантский хомяк, — наставительно объяснил философ. — Именно он крутит Парифат, заставляя его вращаться и вокруг своей оси и вокруг Солнца. И в других планетах тоже есть свои хомяки — все они бегут по своим дорожкам.
— О-о-о!.. — восхищенно протянули трибуны.
— Смелая теория, — хмыкнул Эйхгорн. — Но есть ли у вас доказательства, коллега?
— Разумеется. Нетрудно убедиться, что земля под нашими ногами воняет. Достаточно понюхать свои ноги, чтобы уяснить это. А следовательно, в глубинах кроется огромный источник вони. Что же это, по-вашему, может быть, если не гигантский хомяк?
— Но…
— Что еще это может быть?! — возопил философ.
Распорядитель пристукнул котурнами. Глядя на снулое лицо Эйхгорна, он принялся загибать пальцы — в озирских одеонах, как в боксе, давали диспутантам десять секунд, чтобы подыскать новые аргументы.
Увы, десяти секунд оказалось недостаточно. Эйхгорн так и не смог опровергнуть логическое построение своего оппонента. И тому была присуждена победа — ибо теория Большого Хомяка, как оказалось, идеально объясняет устройство вселенной.
— Но это же бред! — слабо возразил Эйхгорн.
— А что в этом мире не бред?! — возмутился философ. — Что не бред, спрашиваю я вас?!
В приступе
И вот эта теория неожиданно сорвала бурные аплодисменты.
— Гениально! — вопили на трибунах. — Грандиозно! Вина оратору! Большой кубок!
Эйхгорн принял пожалованный кубок, отхлебнул и устало покачал головой. Нет, на сегодня с него хватит философских дискуссий.
Хотя вино неплохое.
Уже на выходе со сцены к нему подошел оппонент, приложил руки к груди и любезно сказал:
— Кажется, мы еще не знакомы, коллега. Я Диттрек.
— Эйхгорн, — представился в ответ Эйхгорн.
— Весьма приятно. Вы знаете, мне понравилось с вами диспутировать. Ваши аргументы такие… банальные.
Эйхгорн ответил снулым взглядом, не зная еще, как воспринимать услышанное — как неудачный комплимент или издевку.
— Нет-нет, не примите в обиду! — спохватился Диттрек. — Я имею в виду, что если не считать вашего последнего выпада про Солнце — весьма залихватски, браво! — вы неизменно приверженец классических знаний, и отстаиваете всегда только их. Публика все это знает и сама, поэтому ваши умопостроения не вызывают интереса.
— Да, я уже понял, — хмуро согласился Эйхгорн.
— Но это у вас получается очень хорошо. И поэтому я хотел бы предложить вам работу.
— Какого рода работу? — не понял Эйхгорн.
— Нечто вроде партнера по диспутам. Видите ли, я баллотируюсь в принцепсы и часто выступаю перед избирателями. Многие мои речи… большинство, на самом деле… построены по принципу «диалога с дураком»… понимаете, что это значит?
— Некто недалекий задает вам разного рода вопросы, а вы на них отвечаете.
— Вот-вот! — обрадовался Диттрек. — Только не только вопросы — он еще и спорит со мной… пытается спорить. А я, само собой, блестяще его разбиваю. Понимаете?
— Понимаю. Как белый и рыжий клоуны, так?
— Не очень понял вашу мысль… — осторожно заметил философ.
Эйхгорн вкратце объяснил принцип, и лицо Диттрека просветлело.
— Да, именно так, — согласился он. — Действительно, шуты этот прием используют нередко… но это работает отнюдь не только с комедией. Каждому харизмату нужен простой, обычный, неприметный партнер, который будет его оттенять и в нужный момент взвешенно критиковать. И мне кажется, вы подойдете идеально.
— Я…
— И нет-нет, поймите правильно, я не считаю вас дураком! — перебил Диттрек. — Вы несомненно чрезвычайно умны… да-да, я слышал о вашей победе на турнире! Простой, обычный дурак мне как раз и не нужен — да и не водится таких у нас в Озирии. У нас даже последний пахарь может часами рассуждать о высоких материях. Именно поэтому мне нужен кто-нибудь высокоученый, но с негибкими рассуждениями… как вот вы.