Арифмоман. Дилогия
Шрифт:
С другой стороны, шансы повышаются, если жить или работать там, где часты грозы. Был же на свете такой человек, как Рой Салливан, который явно чем-то прогневил Зевса — ибо молния в него попадала аж семь раз. Даже не поймешь, считать ли его из-за этого неудачником или же все-таки везучим — ведь все семь раз он выжил.
Но Эйхгорн испытывать судьбу не собирался. В пустыне практически нет возвышенностей. Вероятность того, что одна из молний изберет целью его самолет, не равна ста процентам, но неуютно к этому близка. Будет жалко расставаться с собранной своими руками
Внизу не видно ни зги. Вокруг хлещет дождь. Подхваченный ветром самолет несется вперед по воле стихии. В кабине уже плещется вода — ногам холодно и мокро. Остальным частям тела тоже. У Эйхгорна имелась теплая куртка с капюшоном, но достать ее сейчас из рюкзака и переодеться нет никакой возможности.
Да и не до этого сейчас. Гораздо важнее — что там с силовой установкой? Жаркамню-то влажность не помеха — проверено экспериментальным путем. Воду он кипятит гораздо лучше обычных раскаленных камней — паровая машина вышла бы на загляденье.
Но вот остальные части термодвигателя… в них Эйхгорн был не так уверен. Он собирался лететь в безоблачный день, над пустыней, в которой дождь выпадает хорошо если раз в полгода. Пока что движок работает нормально, но хлопает и кашляет заметно иначе — и эти новые звуки Эйхгорну совсем не по душе.
Хотя их все равно почти не слышно из-за грозы.
Эйхгорн заложил вираж, тщетно пытаясь разглядеть землю сквозь покрытые каплями очки. Конечно, там должна быть все та же пустыня, но всегда есть шанс, что именно сейчас Эйхгорн пролетает над каким-нибудь провалом, воронкой или вообще зыбучими песками.
До этого Эйхгорн даже не пытался проделывать на «Переперделка» хоть какие-то фигуры пилотажа. И та, как выяснилось, относится к ним очень неодобрительно. Неопытного летчика вдавило в сиденье, а мир вокруг словно накренился — хотя на самом деле, конечно, накренился самолет.
Зато при очередной вспышке молнии Эйхгорн увидел землю. Ровная песчаная гладь, похожая на пляж во время дождя. А впереди несколько пятнышек… шатер?.. лошади?.. Разбитые очки давали не самый лучший обзор.
Но главное — никаких препятствий. Возможно, у Эйхгорна еще есть шанс приземлиться, сохранив самолет…
Вспышка!
Эйхгорна аж подбросило на сиденье. На сей раз молния попала в самолет — по счастью, хвостовую его часть. Кроме того, она не разрядилась тут же, а прошла насквозь, закончив путь где-то среди барханов.
Современной земной машине это не причинило бы вреда — они и так регулярно ловят молнии, — но склепанная из чего попало «Переперделка» стала стремительно терять высоту. Пропеллер чахло заверещал, двигатель явно получил сильные повреждения. И хорошо еще, что в хвосте не было деревянных частей — иначе бы он уже пылал.
Удара током Эйхгорн избежал, кабина была вполне сносно изолирована. Но надежды благополучно приземлиться пришлось отбросить. Он проверил лямки парашюта, покрепче ухватил мешок с провизией и выпрыгнул за борт.
Су-Дух Амедзи лежал ниц. Два его коня тоже лежали. Неразумно поднимать голову, когда в небесах воюют боги… или празднуют.
Страшны его белые молнии, безжалостны. В прошлом году двоюродного брата Су-Духа застала в дороге гроза, и этот дурак спрятался под деревом. Не знал, наверное, что Громовержцу не любы деревья, и в гневе он частенько разит их молниями.
Нет, надо лежать и не подниматься. Прижав лицо к мокрому песку, Су-Дух горячо молился всем богам. Молился, чтобы те не убивали Су-Духа, дали еще немного пожить. Он ведь так молод, он даже не успел еще жениться и обзавестись потомством.
Кстати, о женитьбе. Если эта гроза праздничная, если боги сейчас что-то отмечают, они должны быть добры и милостивы. Су-Дух еще немного помолился, чтобы его не убивали, а потом стал молиться, чтобы боги послали ему невесту.
— Пусть будет красивая, — бормотал он. — Красивая, как дочка старшего караванщика, только не такая злая. Боги, пусть моя невеста будет доброй! Пусть наливает мне вино каждый раз, когда попрошу! Пусть чешет мне пятки по вечерам и хорошо расчесывает коням гриву! Пусть паре звезд будут подобны ее очи, паре кораллов — губы, и паре дынь…
Кони вдруг заржали. Су-Дух прервал молитву и рискнул приподнять лицо. Его глаза округлились — с неба спускался человек.
Был он лыс, худ и небрит, облачен в мокрый балахон и держал два туго набитых мешка. Над ним простиралось нечто огромное и круглое…
— Боги, вы ошиблись! — воскликнул Су-Дух, возмущенно глядя в небо. — Я просил невесту! Не-вес-ту! Я что, невнятно говорил?!
Эйхгорн тем временем благополучно приземлился и принялся складывать парашют. Хотя немного подумав — вынул его совсем и оставил лежать на песке. Самолет потерян, нового у Эйхгорна в ближайшие месяцы точно не будет, так что незачем таскать лишнюю тяжесть. Лучше упаковать в рюкзак одежду и провизию.
Этим Эйхгорн и занялся. Пока он перекладывал вещи, дождь начал стихать. Гроза пронеслась мимо, оставив залитый водой песок и несколько трубок фульгурита в местах попадания молний.
Из очков вывалилась правая линза. Лейкопластырь размок, и та перестала держаться в оправе. Эйхгорн окинул ее снулым взглядом, сунул в карман и взвалил на плечи рюкзак.
Только теперь он обратил внимание на туземца. Какой-то бедуин, похоже. На Эйхгорна тот смотрел с суеверным страхом — наверное, не каждый день тут с неба падают люди.
— Эй, дружище, в какой стороне Ибудун? — спросил Эйхгорн.
— Туда, туда, в ту сторону! — торопливо замахал рукой бедуин.
Эйхгорн кивнул и молча двинулся в указанном направлении.
Бедуин облегченно выдохнул.
Глава 32
Солнце клонилось к закату. Эйхгорн продолжал перебирать ногами. Его лица не покидало безразличное выражение.
Сухой и жилистый, как старая бастурма, Эйхгорн никогда не отличался физической силой. Зато он обладал выносливостью верблюда и точно так же мог часами размеренно шагать по пустыне.