Аригато
Шрифт:
– Когда я увижу этот план?
– Может быть, никогда. Но если мы решим все же показать его вам, то не раньше, чем накануне операции.
– Как вы собираетесь избавиться от восемнадцати тысяч ящиков вина?
– Это часть плана.
– Простите, но я должен это знать.
– Вы узнаете – в свое время. Я скажу вам за час до передачи вина, которая состоится через одиннадцать часов после того, как мы возьмем его.
– «Горячее» вино!
– Что?
– Нас будет искать вся страна. Это же все равно, что украсть секретную формулу «Кока-Колы» в Соединенных Штатах.
– Ничего подобного. Придет время, когда вы так думать не будете, уверяю вас. Нас будут искать в другой части Франции.
– Вы ничего мне не раскрываете. Как я могу судить, насколько это меня устраивает?
– Мсье Бонне, я скажу вам все, кроме имени покупателя и того, как я намерен избавиться от вина, утром в день начала операции. Вам, конечно, нужны будут общие направления. Ведь если я скажу вам сейчас все, то, очень может быть, что у вас отпадет всякая нужда во мне, не правда ли? Я дам вам шанс. Если в день начала операции план вам не понравится, вы просто уйдете, оставив меня с носом. Больше мне обратиться не к кому.
– Не знаю, не знаю. Я не люблю играть «в темную».
– Это как при подготовке союзного десанта в Нормандии, мсье Бонне. Тогда начальники больше нас с вами вынуждены были играть «в темную» вплоть до самого начала операции.
– Поджигателя нанять – это не повара.
– Какая разница?
– Когда мы поженились, моя жена наняла повара, у которого абсолютно все подгорало.
– Если мои люди попадутся, это будет только на моей совести.
– Не беспокойтесь.
– Когда начинается операция?
– В идеале – через две недели, считая от этой пятницы.
– У вас отличная выдержка, говорить со мной так. Если бы не Ивонна…
– О чем вы говорите? Никакой благотворительности! Ваша доля, как не верти, три с лишним миллиона франков.
Ивонна, кстати, говорила, что вы ничего никогда не делали бесплатно.
– Она говорила вам это?
– Вы принимаете мое предложение?
– Да. По крайней мере, до того самого утра в день начала операции. Приходите через три дня в мой клуб в одиннадцать сорок пять утра, я познакомлю вас с тремя специалистами.
– Чудесно.
– И я жду, что вы принесете с собой деньги на расходы.
Никто из них не смотрел на завораживающий вид, открывающийся из окна: собор Нотр-Дам, Сена, Париж. Они видели все это прежде. Для обоих единственный интерес сейчас представляли десять миллионов франков.
17
Хуан Франкохогар ждал его за столиком уличного кафе на Шефердз-Маркет. Капитан извинился за опоздание: «Чертовски трудно припарковать машину! У тебя все в порядке? Ты так бледен».
– Через час мы уезжаем.
– Кто?
– Мы с мистером Брайсоном на его частном самолете.
– Куда?
– В Испанию к быкам, в Италию за скульптурой, в Женеву пообедать с человеком, который нарисовал какую-то известную ерунду, очень понравившуюся мистеру Брайсону.
В Женеве мы также покупаем часы. Потом в Вену, в оперетту – не в оперу, что свидетельствует
– Как ты сказал?
– «Закусь» – Франкохогара передернуло.
– Это, должно быть какое-то питтсбургское блюдо. Ты попроси его уточнить, чтобы не ошибиться.
– Я – несчастный человек.
– Хуан, это я вверг тебя в несчастье, и моя задача – помочь тебе освободиться.
Франкохогар закрыл лицо руками.
– Как только вы вернетесь, – сказал капитан, – я заявлю мистеру Брайсону, что он нарушил дух и букву нашего соглашения. Я скажу ему, что ты хочешь возвратиться в свой прежний ресторан. Предложу ему вложить в твое дело тысяч семьдесят франков на условиях, что ты каждое лето будешь кормить его с друзьями прекрасным обедом, назвав главное блюдо в меню его именем, и он сможет рассылать это меню свои партнерам по бизнесу.
– Благодарю вас. Вы так добры. От вас всегда можно услышать доброе слово.
– Это я благодарен тебе. И скажу тебе еще кое-что, Хуан. Ты окажешь мне огромную услугу, если в течение следующей недели поможешь удержать мистера Брайсона за пределами Англии и сделаешь так, чтобы он в это время не читал газет. Я тут хочу кое-что провернуть и боюсь, как бы это его не расстроило.
– Никаких газет, сэр. Можете на меня положиться.
– Я хочу продать винные запасы моей компании, которую проиграл мистеру Брайсону, а он может по ошибке подумать, что в придачу к компании выиграл и запасы.
– Может. Ему каждый день лезет в голову всякая чушь.
– Ты можешь добавить ему в его «закусь» пару таблеток успокоительного, чтобы он не волновался.
– Тогда он проспит обед?
– Лучше всего это сделать в Риме или в Вене. Тогда ты сможешь насладиться «ригатони-кон-ля-пальята» у «Геккино», что рядом с бойней в Риме. И, конечно, зайти к «Саладину» в Вене.
– Что это такое – «кон-ля-пальята»?
– Это такая часть говяжьих кишок, которая дает невообразимый аромат и вкус.
– Какое успокоительное нужно?
– Я уверен, что человек его возраста путешествует с полной аптечкой снотворного. И витаминов. Тебе нужно всего лишь пересыпать снотворное в пузырек из-под витаминов, и наоборот.
– Я никогда, никогда не смогу отблагодарить вас, капитан, за все, что вы для меня сделали!
– Мне пора идти, Хуан, – капитан встал, отечески похлопал Франкохогара по плечу, и пошел в направлении Бонд-стрит.
Капитан бросил десятипенсовую монету на поднос уличного музыканта (который был владельцем большей части недвижимости в квартале) и вошел в здание. Всемирно известный аукционный зал был переполнен людьми, потому что торги обещали быть сенсационными. Была назначена аукционная распродажа коллекции французских вин капитана Хантингтона одновременно в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Токио, Женеве и Лондоне при помощи спутника связи «Телестар».