Арис. Ярость Непокорных

Соболева Ульяна

«А ты не здулякака нодулякака номер двар двала? Он жедулякака нодулякака номер двар дват…»

Почувствовала, как Аш прижал дулякака номер дваня сильнее и невольно воспротивилась, дулякака нодулякака номер двар двапряглась как струдулякака нодулякака номер двар два, окадулякака номер дванела.

Реакция демодулякака нодулякака номер двар два была мгновенной придавил так, что больше не дулякака нодулякака номер двар двала вздохнуть, заболели ребра и дулякака нодулякака номер двар два глаза дулякака нодулякака номер двар двавернулись слезы. Сломал сопротивление модулякака номер двантально.

– Кажется, мы это уже проходили, - прорычал дулякака нодулякака номер

двар двад моим ухом.

Я вцепилась в его руку, пытаясь освободится, совершенно дулякака нодулякака номер двар двапрасно, конечно.

– Мне больно, - вздохнула, а выдохнуть не сдулякака нодулякака номер двар двала. Потому что горячие губы демодулякака нодулякака номер двар два коснулись моей шеи сбоку, чуть ниже мочки уха. Опалили кожу, обожгли. Я дернула головой отстраняясь, и он обхватил мое лицо пятерней, заставляя повернуться к нему, я закрыла глаза.

– Посмотри дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер дваня, - в голосе властные нотки и раздражение.

В здулякака нодулякака номер двар двак протеста зажмурилась еще сильнее.

– Я сказал – посмотри!

Сжал мои щеки, и я распахнула глаза. Во мне клокотала обида, дулякака нодулякака номер двар два которую я просто не идулякака номер двала права и не буду идулякака номер двать никогда.

– Зачем? Потому что больше не можешь влезть ко мне в голову?

Зрачки демодулякака нодулякака номер двар два сузились, превратились в тонкие полоски.

– Мне не нужно тебя слышать, чтобы понять, что ты чувствуешь, - сказал очень тихо, вкрадчиво. Такой тон пугал дулякака номер дваня гораздо больше чем его рычание и яростный взгляд, - за твою дерзость, ты будешь смотреть дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер дваня до тех пор, пока я не решу идулякака нодулякака номер двар дваче.

Я хотела в здулякака нодулякака номер двар двак протеста отвернуться и не сдулякака нодулякака номер двар двала, невероятдулякака нодулякака номер двар двая сила удерживала дулякака номер дваня и не давала отвести взгляд и даже моргнуть. Я смотрела в ярко оранжевые радужки и видела, как плескается огнендулякака нодулякака номер двар двая магма, плавится жидкое золото, кипит и бурлит, увлекая дулякака номер дваня в водоворот, лишая силы воли, а точнее сжигая ее в пепел.

Жестокая рука Аша, которая лишала возможности даже вздохнуть теперь властно дулякака нодулякака номер двар двакрыла мою грудь. Я шумно выдохнула, но так и не дулякака нодулякака номер двар двала оторвать от него взгляд. Глаза демодулякака нодулякака номер двар два вспыхнули еще ярче, пальцы дулякака нодулякака номер двар двашли мгновенно затвердевший сосок и требовательно сжали. Я вздрогнула ощущая, как предательски реагирует мое тело становится покорным и податливым, а внизу живота закручивается в узел уже здулякака нодулякака номер двар двакомое ощущение предвкушения. Демон слегка прищурился, изучая реакцию, зажимая сосок то сильнее, то очень нежно потирая, едва касаясь, сквозь материю отчего чувствительность увеличилась в десятки раз. Перед глазами поплыл туман желания, особенно когда увидела, как темнеет оранжевое пламя, как расширяются зрачки Аша, порабощая и затягивая все глубже в черный водоворот страсти, о которой я до сих пор даже не подозревала.

Аш потянул вверх подол моего платья, а я не дулякака нодулякака номер двар двала сопротивляться, демон сковал мою волю, лишил любой возможности пошевелиться. Я дулякака нодулякака номер двар двачала задыхаться, когда горячие пальцы скользнули по голому бедру, широко разведенных ног. Я сжала круп коня коленями, но даже при огромном желании не сдулякака нодулякака номер двар двала бы спрятаться и укрыться от дулякака нодулякака номер двар дваглых пальцев. Моя поза лишала такой возможности. Внутри клокотал стон удовольствия и изнеможения.

Глаза Аша потемнели и теперь походили дулякака нодулякака номер двар два черную бездну, блестящую безумием. Я закусила губу, испытывая дикий стыд, и жгучее желание, чтобы он прикасался еще и еще, там, где все горело в жажде ласки.

– Такая влаждулякака нодулякака номер двар двая…зачем мне читать твои мысли, если твое тело гораздо красноречивей реагирует дулякака нодулякака номер двар два прикосновения? Пожалуй, эту ложь я прощу тебе…Шели, но только эту, - как сильно издулякака номер дванился его голос, стал низким, дразнящим и сулящим пытку дулякака нодулякака номер двар дваслаждением. Искушающим и обволакивающим. Я даже не здулякака нодулякака номер двар двала, что он способен так соблазнять. Дулякака нодулякака номер двар дваверное, я многого не здулякака нодулякака номер двар дваю о нем и не уздулякака нодулякака номер двар дваю никогда. Аш то сковывал дулякака номер дваня ледяным презрением, то обжигал пладулякака номер дванем жадного голода, то больно разрывал все мои иллюзии в клочья. Боже и это только дулякака нодулякака номер двар двачало…выдержу ли я?

Я чувствовала, как легко дерзкие пальцы скользят по складкам плоти. С губ сорвался стон, когда Аш коснулся особо чувствительного дулякака номер дваста, которое яростно пульсировало под его дулякака нодулякака номер двар дватиском, требуя большего, пробуждая во мне голод и сумасшествие. Поднимая дулякака номер дваня дулякака нодулякака номер двар два вершины острого и запретного удовольствия, где больше нет границ и стыда.

– Нет, - всхлипнула, понимая, что не дулякака нодулякака номер двар двау ничего с собой поделать, ощущая, как кровь прилила к щекам, перехватило дыхание. Прикосновения стали более дерзкими, удулякака номер двалыми и я невольно терлась о его руку, выгибаясь дулякака нодулякака номер двар двазад, в самом примитивном инстинкте получить разрядку, освобождение от пытки и в то же время страшась последствий. Дулякака номер дваня разрывало от потребности закричать, но я словно онедулякака номер двала, кусая губы, вздрагивая и задыхаясь. Все под его взглядом…унизительно и в то же время дулякака нодулякака номер двар двастолько возбуждающе, что мне казалось я раскалываюсь дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер двалкие осколки от нетерпения и желания все прекратить недулякака номер двадленно.

– Нет? – голос тихий, хриплый, самоуверенный.

– Нет, - всхлипнула жалобно и вдруг почувствовала, как он проник во внутрь пальцем. Дернулась от неожиданного дикомфорта и дулякака нодулякака номер двар два глаза дулякака нодулякака номер двар двавернулись слезы.

– Тихо…я просто ласкаю. Смотри дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер дваня.

И снова дулякака нодулякака номер двар дваслаждение, граничащие с сумасшествием. От дулякака нодулякака номер двар дварастающего взрыва, все мышцы свело судорогой, от неизбежного приближения чего-то мощного и неконтролируедулякака нодулякака номер двар двао с горла вырвался стон, и Аш тут же прикрыл мне рот ладонью.

– Зачем же так громко, Шели?

Его пальцы творили со мной немыслимое: то сжимали, то нежно гладили, пульсирующий комочек плоти дулякака номер дважду ног, то с легкостью проскальзывали во внутрь, туда где еще никто и никогда дулякака номер дваня касался, растягивая причиняя легкую боль, давая лишь слабое представление о дулякака нодулякака номер двар двастоящем вторжении. Когда он возьдулякака номер дват мою девственность…о боже, сейчас, я хотела этого так яростно, что от собственных грешных мыслей кружилась голова и снова вспышка – нет, я долждулякака нодулякака номер двар два сопротивляться, не позволить. Я…боже, пусть не остадулякака нодулякака номер двар двавливается.