Аристарх Игнатьев. Герой по найму
Шрифт:
– Родная, – Игнатьев на радостях выдал несколько танцевальных движений и отрывисто присвистнул. – Да я БМД с закрытыми глазами вожу. А с этим красавцем у нас будет полное взаимопонимание. Какой объём?
– Четыре с половиной литра.
– Ракета! – Игнатьев открыл водительскую дверь и по-хозяйски уселся в автомобиль.
Евгения Валерьевна, с детства привыкшая жить в роскоши, с неподдельным любопытством наблюдала за безмятежной радостью Аристарха Петровича, лишь смутно догадываясь о переполнявших его уже немолодую душу эмоциях.
– Поехали, – Кудрявцева села в автомобиль и захлопнула двери.
– Куда направляемся,
– Отвезёшь меня к подруге, а сам домой. Тебе необходимо привыкнуть к твоему новому образу. Завтра начинаем действовать.
– Слушаю и повинуюсь.
Игнатьев с покорностью восточного джинна вставил ключ в замок зажигания и нажал кнопку автоматического запуска двигателя. Опытный водитель выехал с парковки и влился в плотный поток городского транспорта.
– В бардачке твоя легенда, – Кудрявцева напомнила о деле. – Прошу ознакомиться и выучить. Там же – данные на объект и маршруты её основных передвижений. И, конечно, деньги. На накладные расходы.
– Круто, – Игнатьев одобрительно кивнул. – Прямо как в шпионском боевике. Оружие не полагается?
– Может, тебе ещё выдать удостоверение майора ФСБ?
Аристарх Петрович сумел прочитать нотки лёгкого недовольства в интонации представителя нанимателя и не стал развивать линию детективного бюро. Напротив, Игнатьев перешёл к делам насущного характера.
– Слушай, Женя. А зачем она вам? Ну, эта женщина. Для чего весь этот карнавал?
Кудрявцева задумчиво закусила нижнюю губу и бросила небрежный взгляд на часы.
– Поговорим об этом, когда она будет от тебя без ума.
– То есть охмурить – это только первая стадия грандиозного замысла?
– Как карта ляжет, Петрович, – Кудрявцева загадочно улыбнулась. – Здесь меня высади.
Оставшись в гордом одиночестве, новоиспечённый любимчик фортуны сладко зевнул и расплылся в счастливой улыбке. Жизнь начинала налаживаться, причём самым невообразимым способом. Аристарх Петрович едва дышал, боясь каким-нибудь неловким движением спугнуть застенчивую удачу. Мысль о том, что ещё вчера у него не было денег на поездку в метро, а сегодня он рассекает по главным улицам столицы на престижном автомобиле, провоцировала Игнатьева на безумные поступки и неправомерные действия. С трудом поборов хулиганские позывы, он лишь единожды показал язык проезжающей рядом блондинке и дважды нажал на сигнал клаксона, приближаясь к пешеходному переходу. Заехав по пути в спортивно-оздоровительный комплекс, Игнатьев взял курс на родной микрорайон.
Старый двор встречал своего постоянного обитателя невнятным бурчанием старушек, мирно восседающих на лавке, и завистливыми взглядами местных автолюбителей. Аристарх Петрович припарковал служебный BMW возле мусорного бака и вытащил из бардачка средней толщины папку.
– Здорово, Маринка! – Игнатьев самодовольно взглянул в сторону проходящей мимо соседки.
– Игнатьев?
Марина Николаевна Котикова в своей жизни видела многое и пережила немало. Она достоверно знала, что из гадкого утёнка зачастую вырастает прекрасный лебедь. Также она догадывалась и о том, что кислое молоко не повод для расстройства, а всего лишь один из ингредиентов вкусных блинов. Но, как бы там ни было, метаморфозы, произошедшие с её непутёвым соседом, Марина Николаевна упорно не желала принимать как реальный факт. Котикова долго рассматривала гладко выбритое лицо Игнатьева, его модную
– Ты ли это, Аристарх?
– Нет, Карлсон, который живёт на крыше.
– Ну, слава Богу, – Котикова перекрестилась. – Твой плоский юмор всегда позволит идентифицировать твою личность. А я уже грешным делом подумала, что мне всё это мерещится.
Котикова озадаченно покосилась в сторону автомобиля и неопределённо хмыкнула.
– Ты чего, Аристарх? Банк, что ли, ограбил?
– Да нет, – Игнатьев неуверенно пожал плечами. – Инкассаторов грохнул.
Марина Николаевна тяжело вздохнула, после чего её светлый лик озарила печальная улыбка.
– Ты не убийца, Игнатьев. Ты тихий бытовой алкоголик.
На последнее замечание растерянной соседки Аристарх Петрович ответил дружелюбной улыбкой. Он сунул руку во внутренний карман пиджака и извлёк оттуда цветную бумажку.
– Вот, смотри, глупая ты женщина.
– Это ещё что? – Котикова недоверчиво взглянула на заполненную от руки карточку. – Свидетельство об окончании вечерней школы?
– Дура, – Игнатьев недобро взглянул на соседку. – Абонемент в бассейн. Прощай, позорное прошлое. Теперь только здоровый образ жизни.
– Слабо верится, Аристарх. А с душевной хмарью как бороться собираешься?
– При помощи секса.
– И кто же тебе, дураку такому, даст? – Котикова злорадно усмехнулась.
– Ну, – Игнатьев задумчиво почесал затылок. – Раньше у меня была только харизма. А теперь – харизма, дорогой костюм и престижная иномарка. Думаю, желающие найдутся.
Марина Николаевна не понимала, откуда ветер дует, но явственно ощущала, что вместе с ним грядут и серьёзные перемены в жизни её соседа. Последнее предположение Игнатьева имело под собой здравый смысл, и Котикова не могла с этим поспорить. И как женщина практичная и предусмотрительная, Марина Николаевна решила первой застолбить этот перспективный участок.
– Покатаешь? – Котикова, придав своему голосу лёгкую эротичную нотку, кивнула головой в сторону автомобиля.
– Становись в очередь, – небрежно бросил Игнатьев. – Весь июль расписан буквально по часам.
Пока Марина Николаевна растерянно хлопала ресницами и переваривала небывалую мужскую дерзость, Аристарх Петрович отвесил учтивый поклон дворовым старушкам и чинно вошёл в подъезд.
– Это что, Аристарх, что ли? – сгорбленная старуха писклявым окриком обратилась к Котиковой.
– Да, вроде как похож, баба Таня.
Старушки многозначительно переглянулись и одобрительно закивали головами.
– Похоже, в люди выбился наш Аристарх.
– А вот это, баба Маня, нам ещё предстоит выяснить.
– Завидный жених теперь, – пенсионерка хитро улыбнулась. – А, Маринка?
– Да ну вас, – Котикова раздражённо отмахнулась. – Да я лучше под поезд брошусь, чем лягу в постель с этим придурком.
Глава 7
С детства в нас вкладывали семена истины относительно того, что повсюду и везде необходимо быть первым и лучшим. С годами этот постулат времён развитого социализма претерпел некоторые изменения. В какой-то момент прозревшие массы осознали, что быть первым – не значит быть лучшим. А гордо шагать в первых рядах является непосильной ношей, водрузить которую на собственные плечи решается далеко не каждый.