Аристо из мира демонов
Шрифт:
— Нет, конечно!
— А нахрена ты мне тогда это предлагаешь?
— Для комфорта, — Мотя ехидно улыбнулся, — Тебе стало комфортнее?
Сука! Я обхватил голову руками.
Он точно надо мной издевается. Бл*ть, почему мне никто не сказал заранее, что иметь дело с домовыми такая морока.
— А что ты вообще можешь, кроме как энергию из меня высасывать?
— Да все, что угодно, — гордо выпятив грудь заявил Мотя, а потом добавил тихонько, — но только в силу моих возможностей.
—
— Ну… — домовенок поставил лампадку на столик, раскинул широко руки, — Во-о-от такие.
Потом резко сузил охват собрав ладошки почти в плотную.
— Я нихрена не понял.
— Короче, — устало вздохнул маленький камердинер, — Я не волшебник. Из ничего тебе сделать что-то я не могу. Могу лишь использовать то, что у меня есть.
— А откуда ты берешь то, что у тебя есть? Я вот не припомню, чтобы у тебя раньше халат был.
— Ну… там… — виновато потупил взгляд домовенок.
И тут до меня дошло.
Да он просто тырит то, что плохо лежит! Тащит к себе в подпространственную берлогу чужие вещи, клептоман малолетний.
Ну точно! Халат с вышитой буквой "М", что я сперва принял за первую букву его имени, он просто спер в доме князя. "М" — это вензель Миролюбовых.
— Все с тобой ясно, — Я посмотрел на покрасневшего от стыда домовенка, — У тебя подушка есть?
— Только одна, — поднял он на меня взгляд.
— Давай сюда.
— Но… А я как же? — начал он было возражать.
— Гони, говорю, сюда подушку! — прервал я его пререкания, — Быстро!
— Ну и пожалуйста! И не жалко.
Сверху мне на голову ухнула большая пуховая подушка. Сквозь неровную прорезь в ткани, на лицо посыпались перья, попав прямо в рот.
— Ах, ты… кха… кха… фука! — проревел я, отплевываясь от пуха, и со всей силы швырнул подушку в наглого шутника.
Мотя состроил мне рожицу и исчез вместе с попавшей в него подушкой. А через долю секунды, она полетела обратно.
Лежа на жесткой деревянной кровати, весь в пуху и перьях, словно херувимчик, попавший в лопасти геликоптера, я улыбался и думал о том какие репрессивные меры применю к этому юмористу.
Потом. Все потом. А сейчас…
***
Бум! Бум! Бум!
Топ! Топ! Топ!
Я открыл глаза. Сквозь завешанное тканью окно пробивался яркий дневной свет.
Черт, похоже я до обеда продрых. Вскочил с кровати и… сел обратно.
Тело закостенело за ночь, проведенную на неудобных досках, которые кто-то по глупости решил считать кроватью.
Покрутил затекшей шеей. Размял плечи. Встал.
Распинывая по полу кучу перьев, подошел к окну и отдернул край занавески.
Прищурился
На окруженном по периметру зданием казарм плацу, маршировали солдаты. Ну или, вернее, дружинники.
Недалеко, в тени навеса, прятался от солнца Добромир. Время от времени бросая взгляд на чеканящих шаг служивых, он протирал свою неизменную палицу платочком.
Фетишь у него что-ли на этой почве? Он и спит поди с ней в обнимку.
Впрочем, у меня и самого тараканов в голове хватает. Я непроизвольно коснулся рукой родового клинка, висящего на шее. Нащупал пальцами чуть теплый металл рукояти и сразу стало как-то спокойнее.
Скрипнула дверь.
Обернулся. В дверях стоял Ярослав. Выглядел он свежим и бодрым.
Конечно, ему же не пришлось всю ночь ерзать на голых досках.
— Как спалось? — Княжич посмотрел на кучу пуха, разбросанного по комнате, хмыкнул, — Ты чего тут, кур ощипывал?
— Да, забей, — махнул я рукой.
— Ладно, — согласился Яр, — пойдем тогда тебе отряд представлю, что в Навиград с тобой поедет.
Ну и хорошо. Не придется объяснять ему откуда перья взялись. А Мотю, я все же научу манерам. Как-нибудь.
Мы вышли во двор.
Заметив нас, воевода убрал тряпицу в карман, пристроил дубину на пояс и направился в нашу сторону.
— Здрав буде, княжич.
— И тебе не хворать, Добрыня, — поприветствовал его в ответ Ярослав.
— Привет, здоровячок, — я помахал богатырю ручкой.
Добромир скрипнул зубами, но промолчал. Лишь кивнул в ответ.
— Давай, Добрыня, рассказывай, — попросил княжич, — Кого решил отрядить в дорогу?
— Момент, княжич, — воевода повернулся к марширующим дружинникам и гаркнул громко, — Сми-и-рно! На месте стой! Ать, два!
Бойцы остановились, выстроились перед нами в шеренгу.
— Значится так, княжич, — начал Добромир, — На дело это важное, отрядить могу только семерых.
— Всего семерых? — удивился Ярослав.
— Не гневайся, княжич. Более дать не могу. И так, почитай, город без трети дружины оставлю.
— Семь, Добрыня? Всего семь? — в голосе княжича проскользнуло… нет не недовольство, скорее удивление.
— Зато каких! — воевода похлопал ближайшего дружинника по плечу, — Лучших! Каждый в бою десятерых стоит. Орлы! Мощь!
"Мощный орел" от похлопываний воеводы немного вошел в землю. Буквально. Я прям увидел как подошва его сапог вошла в грунт.
Но сам воин даже не поморщился. Так и продолжил стоять, гордо смотря вдаль. Кремень!
— Ладно, давай своих "орлов", — согласился княжич.