Арийский мессия
Шрифт:
– Мы не могли оставить труп здесь, чтобы он попросту сгнил. Это не по-христиански.
– Он уже мертв. Какая разница, когда его предадут земле – сейчас или когда-нибудь потом?
– Геркулес, не сваливай всю вину на Линкольна. Его ведь поддержала и я. Бывают ситуации, когда можно поступить только так и никак иначе. Мы же не животные.
Молодому полицейскому надоело слушать эту непонятную для него тарабарщину, и он обратился к Геркулесу на немецком языке:
– Мы продолжим вас допрашивать в полицейском участке. Сегодняшнюю ночь вы проведете за решеткой.
– Что?! Вы не имеете права! – возмутился Геркулес.
Из соседней комнаты в тот же миг вбежали двое полицейских в униформе: увидев, кто из присутствующих нарушает
– Как мы сможем отсюда выбраться? – спросил Линкольн.
– А никак. Если, конечно, у вас нет с собой напильника, – ответил Геркулес, показывая на толстые прутья железной решетки.
– Интересно, они сообщат о том, что задержали нас, в наши посольства? – спросила Алиса.
– Боюсь, что не раньше завтрашнего утра. Вот что бывает с теми, кто пытается помогать правоохранительным органам!
Алиса присела на каменную скамью, а Геркулес с Линкольном стали в задумчивости расхаживать взад-вперед по камере.
– Может, вы перестанете мелькать передо мной? Вы мне действуете на нервы! – возмутилась Алиса.
Мужчины резко остановились и сели рядом с Алисой на скамью. Так они просидели около часа молча, уставившись в потолок. Вдруг их внимание привлек шум, донесшийся из конца коридора. Они попытались просунуть головы между прутьев решетки, чтобы посмотреть, что там происходит, однако расстояние между прутьев оказалось ничтожно маленьким. Вскоре они услышали быстрые приближающиеся шаги, а затем увидели пятерых вооруженных мужчин. Геркулес сразу же узнал одного из них: это был тот самый серб, который дал им ключи от квартиры, в которой они поселились. Эти пятеро отомкнули железную решетчатую дверь камеры и жестами показали Геркулесу и его друзьям, чтобы те выходили из камеры, и побыстрее. Всей толпой они помчались по коридору, перешагнув через тела двух лежащих на полу без сознания полицейских, – спустились в подвал и выбрались из него на какую-то улочку. Теперь Геркулес и его друзья стали беглецами, разыскиваемыми полицией Вены, причем в предвоенное время, когда власти обычно коротки на расправу. «Нас в конце концов поймают и повесят», – подумал Геркулес, садясь в автомобиль своих спасителей. Автомобиль мчал по многолюдным улицам Вены: прохожие наслаждались, возможно, последним вечером мирной жизни. Многие выглядели счастливыми – такими счастливыми, словно ждали этого момента всю жизнь. Автомобиль с Геркулесом, его друзьями и их спасителями промчался по мосту и выехал за пределы Вены. Куда их везли? И могли ли они доверять «Черной руке»? Этого никто из друзей не знал.
59
Они шли почти целый час. Этому юноше, похоже, нравилось подолгу бродить по городу, и он при этом совсем не уставал. Он прожил в этом городе несколько лет, для него здесь не осталось незнакомых мест. Когда они наконец подошли к нужному им книжному магазину, князь Степан чувствовал себя изможденным. У дверей магазина, одевшись в простенький, но чистый серый костюм, стоял в ожидании книготорговец. Увидев их, он облегченно вздохнул и дрожащими от нервного напряжения руками запер дверь магазина.
– Вы опоздали, – сердито констатировал он. – Вы что, не знали, который час?
Книготорговец засеменил на своих коротких ногах впереди них. Князь Степан не обращал внимания на недовольные реплики книготорговца: все его мысли поглотила ужасная догадка и настойчивое желание поскорее расправиться с угодившим к нему в руки чудовищем.
– Хорошо еще, что это отсюда недалеко, – сказал, обернувшись на ходу, книготорговец.
Шикльгрубер равнодушно посмотрел на него; по-видимому, он и не собирался извиняться
Наконец они подошли к красивому особняку в одном из фешенебельных кварталов города. Пройдя через калитку, они поспешно пересекли сад, обошли дом слева и остановились перед небольшой – в четыре ступеньки – лестницей, ведущей в подвал к железной двери. Эта дверь была такой низкой, что даже коротышка книготорговец, чтобы через нее пройти, наклонился, а Шикльгруберу и князю Степану пришлось согнуться почти вдвое. Затем они спускались по каким-то лестницам, и князь Степан насчитал в общей сложности более пятидесяти ступенек. От ощущения, что он находится в тесном замкнутом пространстве, и от затхлого запаха сырости ему стало не по себе. Наконец они вошли в длинный подземный коридор, слабо освещенный редкими газолиновыми фонарями. Между такими фонарями было так темно, что Степан не видел пола. Иногда они обо что-то спотыкались или же просто слегка задевали ногами. Степан подумал, что это, наверное, крысы. Помещение напоминало ту подземную темницу в Узбекистане, в которой его держали мусульмане, когда он угодил к ним в плен. Степана прошиб холодный пот. Всегда, вспоминая те несколько недель, проведенные в плену, он старался переключить внимание на что-нибудь другое. Воспоминания об унижениях, оскорблениях и пытках, которым он тогда подвергся, для его сознания были такими же мучительными, как для его тела – удары хлыстом. После тех ужасных событий он больше не смог поддерживать отношения с женщинами. В этом зловонном коридоре он еле сдерживал приступ тошноты и с трудом подавлял в себе желание повернуться и убежать отсюда как можно быстрее.
– Мы почти пришли, – сказал книготорговец, поворачиваясь к своим спутникам.
Через широкий и лучше освещенный подземный коридор они попали в прямоугольную комнату. На голых некрашеных стенах висели широкие белые полотнища с большим кругом в центре, посреди которого виднелся крест со скругленными углами. Круги были проткнуты кинжалом, окруженным лавровыми ветками. В комнате стояло несколько обитых красной материей стульев, а рядом с самым большим из них был поставлен столик, покрытый скатертью из красного бархата. Находившиеся в комнате мужчины стояли, и лишь несколько присутствовавших здесь женщин сидели. Внимание Степана привлек пожилой мужчина – можно сказать, старик – с широкой и густой седой бородой.
– Пойдемте, я вас представлю, – сказал князю Степану книготорговец.
Бородач посмотрел на Степана пристальным взглядом, от которого князю стало не по себе.
– Дорогой учитель, хочу представить вам господина Хаусхофера. Он – немец из Украины. Его очень интересует все, что имеет отношение к арийской культуре.
– Очень приятно с вами познакомиться, – сказал князь Степан.
– Вы – не тот, за кого себя выдаете, – сказал фон Лист, глядя князю Степану в глаза.
Юный Шикльгрубер и книготорговец с удивлением посмотрели на него.
– Не понимаю, – упавшим голосом произнес Степан.
– Вы – раб сионизма, хотя и сами об этом не знаете, – произнес Гвидо фон Лист, кладя свою ладонь с костлявыми пальцами на плечо русского. – Но вы не переживайте, я вас освобожу. В России еврейская зараза. Коммунизм, капитализм – все это произрастает из одного древа. Древа, зараженного сионизмом.
– Благодарю вас, учитель, – сказал Степан.
– Ну что ж, нам, пожалуй, пора начинать.
Все расселись и, взявшись за руки, закрыли глаза. Духовный наставник группы – фон Лист – громко произнес какие-то слова, но Степан их не понял. Ему захотелось открыть глаза, однако страх быть разоблаченным не позволял этого сделать. И вдруг он почувствовал, как через правую руку в его тело проникает что-то наподобие слабенького электрического тока. Его мозг расслабился, и Степан на некоторое время позабыл о том, кто он такой и что он здесь делает. Человеком, держащим его за правую руку, был тот юноша, с которым он проговорил почти целый вечер, – юноша по фамилии Шикльгрубер.