Арийский мессия

Эскобар Марио

Юноша взял помазок и встал перед зеркалом. Его голубые глаза резко контрастировали с черными волосами и бородкой.

– И тебе не следует больше жить под девичьей фамилией своей бабушки.

– Почему? – удивился юноша, намыливая подбородок.

– Если эти проходимцы тебя ищут, они будут искать молодого художника Шикльгрубера.

– И что?

– Будет лучше, если ты снова возьмешь себе фамилию отца.

– Моего отца! Вы же знаете, что я ненавижу этого мелкого клерка из плохой семьи.

– Адольф Гитлер.

Тебе лучше называть себя отныне именно так.

Юноша посмотрел на свои выбритые щеки и на маленькие черные усы. На его совсем юном лице уже начали проявляться морщинки. Он нахмурился и, продолжая разглядывать себя в зеркало, слушал слова фон Листа:

– Отныне ты – Адольф Гитлер.

75

Вена, 2 июля 1914 года

Этим ранним утром обеденный зал гостиницы пустовал. Геркулес и Линкольн с перебинтованной выше колена ногой первыми спустились позавтракать. К счастью, угодившая в Линкольна пуля прошла навылет, не повредив важных мышц. Хорошенько отдохнув ночью, Геркулес и Линкольн впервые за долгое время почувствовали себя бодрыми. Их попытка вызволить Алису едва не закончилась полным крахом, однако появление незнакомца решило исход этой авантюры в их пользу.

Вскоре в зал вошли женщина и мужчина: Алиса вела под руку своего старого друга. Улыбнувшись, она села рядом с Линкольном, и тот искоса посмотрел на нее, но предпочел не выказывать своих эмоций.

– Бернабе мне сейчас рассказывал о том, как он узнал о моем похищении и почему пришел к нам на помощь, – сообщила Алиса весело и непринужденно.

– Сеньору Эрисейре придется объяснить нам очень многое, – сердито проворчал Линкольн.

– Вообще-то я должен объяснить вам только лишь одно, – ответил с беззаботной улыбкой португалец.

Алиса положила голову ему на плечо.

– Расскажите им, Бернабе.

– Я, надо признаться, не был с вами откровенен. Вы натолкнулись на меня в Лиссабоне отнюдь не случайно, и, как уже для вас стало очевидным, я, вопреки своим заявлениям, не вернулся в Антверпен после того, как расстался с вами в Кельне.

– Солгать для вас, я вижу, – пара пустяков, и раз это так, то с какой стати мы должны сейчас верить тому, что вы нам говорите? Откуда мы знаем, не лжете ли вы нам и на этот раз?

– Прошу вас, Линкольн, успокойтесь, – прервала его Алиса. – Бернабе ведь и меня спас, и помог нам сберечь у себя рукопись. Поэтому мы, как мне кажется, должны быть ему благодарны.

– Благодарны? – возмутился Линкольн.

– Он ведь и вас спас от верной смерти, когда вы лежали раненый на земле, – добавила Алиса.

Линкольн, фыркнув, заерзал на стуле, отчего его ногу пронзила острая боль. Геркулес со снисходительной улыбкой посмотрел на Линкольна: ревность друга казалась ему забавной, хотя и он, Геркулес, тоже не испытывал

к португальцу большого доверия.

Официант подал завтрак, и разговор за столом на время иссяк: все четверо были голодны. Эрисейра первым покончил с завтраком, вытер губы салфеткой и продолжил давать объяснения относительно своего странного поведения.

– Когда вы встретили меня в Лиссабоне, я уже несколько дней за вами следил.

– А зачем вы это делали? – спросил Геркулес, смакуя крепкий венский кофе.

– Я служу… Убедительно вас прошу, чтобы этот разговор остался между нами… Я служу в британской разведке.

– Вы английский шпион? – удивился Линкольн. – Но ведь вы португалец!

– Я и в самом деле родился в Португалии сорок три года назад, однако мои родители эмигрировали в Англию, когда я был еще ребенком.

– Значит, никакой вы не португальский дворянин и не коммерсант, – возмущенно скривился Линкольн.

– Мой отец был обычным официантом, но ему удалось выхлопотать для меня стипендию в Оксфордском университете. Там меня и завербовали в британскую разведку. Поскольку я родился в Португалии и в совершенстве владею португальским и испанским языками, меня направили на Пиренейский полуостров. Я провел три года, находясь то в Лиссабоне, то в Мадриде.

– А какое отношение имеет Лондон ко всем этим событиям? – спросил, слегка подавшись вперед, Линкольн.

– Более года назад британская разведка обнаружила, что группа боснийских сербов разыскивает что-то на Пиренейском полуострове. После того как три профессора совершили членовредительство, мы заподозрили, что данные инциденты как-то связаны с боснийскими террористами.

– А зачем им было нужно уродовать профессоров? Это какая-то нелепость! – скептически покачал головой Линкольн.

– Мы раньше вас узнали о том, что для воздействия на профессоров использовался ксилол. Нам также стало известно, что группа сербов выслеживала дона Рамона дель Валье-Инклана. Мы выкрали бумаги профессора фон Гумбольдта из австрийского посольства…

– Это сделали вы? – удивился Линкольн.

– Гумбольдт узнал о существовании книги пророчеств Артабана. Он предположил, что она находится в Лиссабоне, и даже решил съездить туда, но тут с ним произошло известное вам несчастье.

– Почему вы ничего не рассказали нам об этом в Лиссабоне? – спросил Геркулес.

– Потому что вы относились ко мне с недоверием. Если бы я сказал вам, что служу в британской разведке, вы бы мне не поверили.

– Почему вы расстались с нами в Кельне? – допытывался Линкольн.

– Когда я узнал, что в раке с мощами библейских волхвов рукописи нет, я стал прорабатывать еще одну версию относительно фон Гумбольдта. Я понимал, что эта версия вполне могла оказаться ошибочной, но мне хотелось ее проверить.

– И что это была за версия? – удивленно спросила Алиса.