Аркан. Книга 3. Кровная месть
Шрифт:
Весенний свежий ветер трепал штандарты на башнях, гонял по земле прошлогоднюю листву, швырял в лица воинов мельчайшие капли морской воды, донося шум близкого прибоя. Медные горны со стен цитадели едва не захлебнулись, возвещая замершему в осадном положении замку дю Жоанаров о странной процессии у ворот.
Это казалось довольно претенциозным: явиться на вершину холма над морем, к самому мосту через замковый ров, во главе дюжины верховых, которые вели за лошадьми скованных по рукам и ногам пленных. Аркан восседал на своём жеребце, подбоченясь
– Гляди, как забегали, – усмехнулся Рем. – Развели суету. Но это им не поможет… Как думаешь, наши успеют?
Патрик Доэрти оглянулся и осмотрел кромку леса, который подступал тут к самому обрыву, не доходя до рва вокруг цитадели маркизов каких-то полсотни шагов. Ров, кстати, действительно был вполне приличный, широкий и чистый – никаких испражнений там не наблюдалось. Сами стены тоже соответствовали: в высоту они если и не достигали тех самых двадцати пяти локтей, которыми хвастал юнец, то совсем чуть-чуть.
– Успеют, – решительно кивнул южанин. – Мы работали как проклятые, так что стоит вам подать знак, и…
В этот момент ворота замка распахнулись и из них выбежала благородная дама в богато украшенном платье. За ней поспевала охрана – полтора десятка молодых людей в коттах гербовых цветов, явно дворян, ещё не достигших рыцарского звания.
– Мама! – выдохнул юный Эжен дю Жоанар.
– Не смей… – оборвал его брат. – Не показывай слабость перед нашими кровными врагами!
Старший пленник всё время молчал, только буравил Аркана свирепым взглядом исподлобья. Наверняка он был самым опасным из всей компании оптиматов, и у Рема имелись большие сомнения по поводу целесообразности выкупа или обмена этого старого воина.
– Эжен! Мишель! Дети мои! Но где же Виктор? – Эта сохранившая остатки былой красоты матрона преодолела мост через ров за какие-то мгновения. – Что с ним?
– Мадам, – Аркан склонил голову – всё же перед ним была женщина. – Виктор погиб от моей руки после того, как пытался напасть на моих людей. А ваши сыновья – мои пленники.
– О Господи, о Господи! О пресвятой Феникс! Вы – Тиберий Аркан Буревестник! О Господи, что же будет? – Матрона буквально заламывала руки и металась между своей охраной и суровыми всадниками-ортодоксами, которые перекрывали ей путь к сыновьям. – Как же это ужасно! Что же будет с Амалией? Что будет со всеми нами?
– Я расскажу вам, что будет. – В голосе Рема звучали металлические нотки. – Вы вернётесь в замок и принесёте мне две с половиной тысячи золотых: по тысяче за каждого Жоанара и пять сотен – за этого маэстру со злобным взглядом; понятия не имею, как его зовут. А ещё – выкатите за ворота три фургона с зерном и один фургон с вином из запасов замка – со старым, выдержанным вином, прошу заметить. Это – за тех латников, которых Виктор обрёк на смерть, попытавшись напасть на мой лагерь. Две дюжины из них живы, и их мигом доставят сюда, к этим воротам, если вы сделаете всё, как
– О Господи! – только и пролепетала матрона.
– Если же сказанное мной не исполнится – всех пленных казнят как разбойников и налётчиков за нападение на дружинников баннерета Тиберия Аркана, которые не предпринимали никаких враждебных действий по отношению к вам и вашим людям.
– Но вы же… Вы же… Вы убили Виктора! – Женщина прижала ладони ко рту, в испуге от того, что сказала.
Мадам понимала, что охрана не успела бы среагировать, что ортодоксы стоптали бы её конями и зарубили в два счёта, если бы баннерет подал знак… Но этого не произошло: Аркан просто отмахнулся.
– Говорите что пожелаете, я уже сделал большой шаг навстречу – не прикончил этих высокородных бандитов сразу же. Жду здесь, пока солнце не коснётся вершины во-о-он той башенки – тогда кровь Жоанаров снова обагрит землю. – Говоря это, Рем пытался понять, почему испуганные глаза матроны так пристально вглядывались в лицо дю Валье, который, по своему обыкновению, занял позицию чуть слева и позади него.
– Я… Я донесу ваши слова до Амалии! – дрожащим голосом проговорила женщина и, продолжая заламывать руки, убежала в замок.
Охрана, совершенно обескураженная происходящим, устремилась за ней.
– Это Жаклин дю Жоанар, сестра покойного маркиза Франсуа дю Жоанара. А этот маэстру с злобой во взгляде – Жак дю Легрос, её морганатический супруг и отец вот этих двух юношей. – Дю Валье говорил бесстрастно. – Амалия дю Жоанар, урождённая дю Шабри – мать убитого вами Виктора, жена брата маркиза – тоже покойного…
– Продешевил, – сказал Аркан и усмехнулся. – Знал бы, что мы взяли в плен её муженька, попросил бы и за него тысячу.
– Га-га-га-га! – Ортодоксы и вассалы баннерета, уже привычные к шуткам про квартирмейстерскую жилку своего господина, захохотали, сбрасывая напряжение.
– Смейтесь, смейтесь, – гордо проговорил Мишель дю Жоанар. – Надеюсь, баннерет, вы помните про ваше обещание сатисфакции? Как только меня раскуют – мы сойдёмся в бою на этом самом мосту!
– С превеликим удовольствием! – откликнулся Рем и, поймав удивлённый взгляд Патрика, усмехнулся. – Так будет даже лучше.
Освобождённые раненые воины маркиза со своим мёртвым господином на плечах, фургоны с провизией, какие-то праздные зеваки из замка – всё это создало у крепостных ворот нелепую суматоху и совершенно не соответствовало пафосу происходящего буквально тут же – на мосту. Наследник марки – Мишель дю Жоанар – должен был сражаться с Тиберием Арканом Буревестником, баннеретом, сегодня на закате.
Рем не торопился. Он позволил своему врагу облачиться по-рыцарски: надеть кольчугу и кирасу, наручи, налокотники, наколенники, набедренники и поножи, опоясаться, водрузить на голову тяжёлый шлем с Т-образной прорезью и примерить на руку треугольный щит. Теперь Мишель напоминал штурмовую башню, но баннерета это, похоже, не волновало. Время от времени Аркан поглядывал на кромку леса и на солнце, которое постепенно клонилось к закату.