Арканарский вор (Трилогия)

Шелонин Олег Александрович

Гигант, допивавший в тот момент остатки восстановительного супчика в черпачке, не возражал.

– Барин, что это? – ткнула девушка пальцем в серую стену, около которой стояли их столы. На ней начали проступать какие–то знаки.

– А я почем знаю?

У Арчи зачесалась грудь. Он сунул руку под мантию, и пальцы тут же нащупали алмазный ключик на цепочке. Ключ заметно нагрелся, но не это насторожило афериста. Ключ рвался в сторону окончательно сформировавшегося изображения на стене. Это был странный колпак с тремя горбами, на которых болтались бубенчики.

– Кажется, их владельцу мне и надо набить морду, – пробормотал юноша.

– Зачем? – поинтересовалась Дуняшка.

– Точно

не знаю, но соответствующие рекомендации были даны. Нормальный человек такую страсть на голове носить не будет. Только псих. Думаю, его мне и предсказали.

4

Дыры в магическом щите преподаватели залатали быстро, и, убедившись, что сквозь защиту никто не проник (нападавшие, если они вообще были, словно растаяли в воздухе), учителя по приказу Даромира вернулись к своим обязанностям, оставив архимага в глубоком раздумье в его кабинете. Так что незапланированный выходной у студентов не получился, к глубокому разочарованию Арканарского вора.

Свой первый учебный день Арчи запомнил надолго. Если урок по созиданию и правильному использованию артефактов он еще как–то вытерпел, то занятия по истории колдовства довели его просто до белого каления, ибо урчание в животе превратилось уже в рычание. В родном Арканаре ему достаточно было пройтись меж обжорных рядов, чтобы утолить голод, а заодно набить карманы кошельками торговцев и покупателей, но здесь этот номер не проходил. Обжорных рядов поблизости не наблюдалось, денег в карманах сокурсников тоже. Это он успел установить уже на первом уроке, пока добывал приправы для своего супчика в «овощехранилище». Кошелек Бальзамора с месячным окладом, разумеется, не в счет. Арчи обычно не работал по таким мелочам. Но, что поделать, на безрыбье и рак рыба. Удар колокола, оборвавший нудную лекцию Томаса Дина, он воспринял как спасение. Однако надежды на роскошный обед рухнули, как только он оказался за отведенными для первокурсников столами в академической столовой. Какой–то жидкий супчик и краюха хлеба утолить аппетиты молодого растущего организма не могли. Объяснения шамана Буль–Буль–аги, ответственного в этот день за порядок в трапезной, что супчик специально сбалансирован с учетом возрастающих магических нагрузок на студентов, что краюха хлеба не простая, а выпечена из семи видов злаков, три из которых магические, что кофе перед ним витаминизированный и так далее, его не удовлетворили. Резонно возразив, что в тюряге баланда гораздо аппетитнее, он тем не менее мгновенно выхлебал похлебку, подмигнул Дифинбахию: дескать, делай, как я, – затем, зажав нос, опрокинул в себя чашку кофе, сунул краюху хлеба в карман и понесся к выходу. За ним семенила Дуняшка, старавшаяся не упускать своего барина из виду ни на мгновение, последним грузно топал Дифинбахий. Путь к выходу из столовой аферист выбрал довольно извилистый, и лежал он почему–то меж столов учеников седьмого курса, которых кормили как на убой. Арчибальд был так глубоко возмущен этой несправедливостью, что буквально раздувался от злости.

В конце пути он раздулся так, что с трудом протиснулся сквозь выходную дверь, старательно поддерживая мантию, из–под которой капал какой–то экзотический соус. Чтобы прорваться в апартаменты друзей, Дуняшке пришлось превращаться в вихрь, которым она пронеслась мимо бдительной охраны, но это все мелочи. Сервировка стола много времени не отняла, но только они собрались приступить к трапезе, как раздался хлопок, в воздухе перед их носом появилась большая серая сова и с размаху врезалась в блюдо с салатом, заляпав оголодавших студентов майонезом с головы до ног. В клюве ее торчало запечатанное сургучом письмо.

– Это еще что такое? – прорычал Арчибальд, утирая рукавом мантии лицо.

– Сова, барин, – пояснила Дуняшка, расстроенно

глядя на свой испорченный наряд.

– Это понятно, что сова, а что она тут делает?

– Гарнир клюет.

– Какой гарнир, она на наше мясо покушается!

Арчибальд был прав. Гарнир сову не интересовал.

Сплюнув письмо на стол, она каркнула типа «Почта, сэ–э–эр», затем проухала что–то на совином и начала подгребать к себе крыльями салат, одновременно шустро выклевывая из него куски мяса.

– Так, кто–нибудь из вас сову заказывал?

– Нет, барин.

– Одно радует, – облизнулся Арчибальд, – дичь свежая.

Сова сердито покосилась на него, торопливо доклевала последние куски и уставилась на жареного поросенка. От Арчи это не ускользнуло.

– Но–но! Только попробуй! Ребята, пока почтальон не склевал все остальные блюда, предлагаю быстренько их уничтожить.

И тут началось! Сообразив, что может остаться голодной, сова вступила в бой за поросенка, но силы были неравны. Она была повалена, связана и засунута в вазу с фруктами. Ей оставалось только сверкать глазами и отчаянно ругаться на своем, непонятном Арчибальду, совином языке и наблюдать, как со стола сметается все подряд. Наконец студенты насытились.

– Остальное твое, – барственным жестом барон обвел опустевший стол. – Дифи, развяжи ее.

Первое, что сделал почтальон, как только получил свободу, обложил афериста на чистейшем арканарском языке, затем запустил в него яблоком, от которого тот едва успел увернуться, свистнул гроздь винограда, взлетел на шкаф и начал яростно клевать ягоды, сердито сверкая огромными глазищами на Арчибальда.

– Неблагодарное животное, – сыто икнул пройдоха.

– Что там тебе Рогнар пишет? – поинтересовался Дифинбахий.

– Рогнар?

– Угу, это его сова, – закивала головой Дуняшка. – Она ж тебе сразу об этом сказала.

Арчибальду стало неудобно. С главой клана эльфов Дома Вечерней Зари его связывал братский договор, а он так непочтительно обошелся с посланником.

– Что ж вы раньше–то молчали, что это от Рогнара?

– Я думала, ты знаешь, – расстроилась Дуняшка. – Она же тебе сказала.

– Я по–совиному не разумею.

Сова возмущенно ухнула.

– Ой, а мы забыли… – виновато понурилась девица.

– Распустились холопы, ничего не помнят, – сердито буркнул аферист, взял в руки письмо, сколупнул печать.

«Нашему брату Арчибальду де Заболотному от главы Дома Вечерней Зари.

До нас дошли тревожные известия от Родена. С вашей помощью первый воин из Дома Черной Орхидеи смог появиться на земле и сообщил, что их предсказатели почуяли беду. Нашему миру грозит гибель. Кто–то из высших магов Академии Колдовства, Ведьмовства и Навства рвется к власти, пытаясь активировать какой–то древний артефакт, не подозревая, с какими силами играет. К сожалению, мы не можем обратиться с этим даже к Даромиру, так как он тоже высший маг, а если точнее – архимаг. Единственным Хранителем Ордена Черной Орхидеи в Академии в данный момент являешься ты, а потому на тебя возлагается миссия найти, изобличить и остановить неразумного. Магические каналы связи с Туманным Альдероном блокированы, а потому посылаем к тебе сову. Ей дан приказ лететь без сна и отдыха, а потому она прибудет усталая, злая и голодная. Просьба покормить. Рогнар».

– Ну что ж, – хмыкнул неунывающий авантюрист, – половину дела мы уже сделали.

– Какую? – поинтересовался Дифинбахий.

– Сову накормили.

– Тьфу! – оглушительно ухнула сова.

– Так, свободна, – распорядился Арчибальд. – Нам предстоят великие дела, а ты тут ухаешь над ухом.

– Ой, – тихо пискнула Дуняшка.

– Что случилось? – всполошился Дифинбахий увидев, как начало зеленеть нежное личико тетки.