Арканмирр
Шрифт:
«Если потерял веру в себя — ты уже проиграл», — сказал внутренний голос, повторяя очередную древнюю мудрость.
Что ж, это справедливо. Если как следует подумать, у меня и выбора-то нет, кроме как идти и прокладывать путь мечом. Не сдаваться же этим двигающимся костям, в самом деле!
Я покинул нишу и, спрятав меч в ножны, пошел подземными коридорами в кромешной темноте. Зрение Тигра, как я и ожидал, прекрасно заменило свет.
Впереди раздался глухой металлический лязг. Я остановился.
Звук повторился снова.
Впечатление было такое, будто бы навстречу
В облаке бледного, призрачного света по широкому коридору неторопливо шествовала фигура в ржавых рыцарских латах, но без шлема. Голову заменял череп с мерцающими в глазницах зелеными огоньками, причем и череп и доспехи казались слегка размытыми, как будто не полностью принадлежали реальному миру.
Впрочем, почему «как будто»?
Я никогда не встречался с подобными существами, однако в том не было нужды: Рыцаря Смерти мог опознать даже слепой…
Фигура остановилась. Череп бесшумно повернулся в мою сторону.
— Добро пожаловать, — молвил Рыцарь Смерти глухим, утробным голосом. — Рекомендую сдать оружие.
Во всех легендах на заявление подобного рода бесстрашный Герой отвечает нечто вроде: «Убирайся в Бездну, мертворожденный ублюдок водяной крысы!» — и Рыцарь Смерти, издав вопль дикого ужаса, поспешно исполняет требование. Только я отчего-то вдруг усомнился в истинности сих легенд…
Издав неопределенный звук, больше походивший на попытку сдержать рвотные позывы, нежели на боевой клич, я вышел из темноты, едва переставляя холодеющие ноги. О мече я не забывал, нет; но и пускать его в ход покуда не собирался. Если для звания Героя необходима патологическая тяга к самоубийству, так у меня ее и близко не имелось — жизнь мне была дороже любого звания.
Рыцарь Смерти поднял левую руку, согнув пальцы латной перчатки смутно знакомым жестом.
— Замри! — приказал он.
В тот же момент меня охватило оцепенение: двигаться могли только глаза.
По мановению руки Рыцаря Смерти несколько скелетов подняли меня на плечи и понесли. Куда? Оставалось лишь догадываться…
— Отомри, — произнес Рыцарь Смерти.
Жизнь вернулась в тело.
Разминая ноющие руки, я повернулся к тому, кого назвали Хозяином. Встретив его холодный взгляд, я невольно подумал: неужели у всех этих колдунов был один и тот же папаша? Рожа Хозяина выглядела точной копией физиономии Дран Драггора, чем-то напоминая в то же время как Повелителя Драгоценностей, так и других чародеев, встреченных мною на жизненном пути…
— Зачем ты здесь? — прошипел Хозяин.
Я хотел было пожать плечами, но тут внутри меня проснулась некая иная личность. Ощущение Иного Разума застало меня врасплох, и Он успел занять тело до того, как я вступил в борьбу. После этого драться было бессмысленно, по крайней мере, пока Он/Я — а вернее, Мы — находились внутри Смеющегося Черепа в окружении врагов. Вот как-нибудь потом…
— Thea Orb’ xak redan et-Shawk: ner’wreign, o Ravashack! —
Не знаю, было ли лучшей идеей предлагать колдуну выдернуть свои зенки и протереть их получше… Во всяком случае, я бы воспринял это как оскорбление.
Равашак же подскочил вместе с креслом. В буквальном смысле этого слова — черный конический колпак, венчавший его голову, смялся от удара о потолок. На бледном лице, однако, не было гнева — лишь несказанное удивление.
— Невозможно, — прошептал он, но в его словах не чувствовалось уверенности.
— Тебе ли судить о том, Дурной Глаз? — снисходительно сказал Он моими устами. — Ты просидел внутри своей твердыни более трех веков, дезертировав из рядов Странников. И чего за это время добился? Окружив себя толпами бессмертных созданий, — слово «бессмертных» было выделено особо язвительной интонацией, — ты дрожишь при первом признаке появления живого существа на этой богами забытой скале. Пойми, Равашак: Странникам наплевать на тебя и твои стремления. Они делают то, что должны делать.
— Да уж конечно! — Равашак оправился от потрясения и заговорил так, как и подобает некроманту: — Играют в крутых специалистов, способных за некоторую плату выполнить даже Невозможное. Это действительно то, к чему их готовили всю сознательную жизнь!
«Готовили всю жизнь?» — мысленно вопросил я, но ответа не получил, поскольку Он сам был занят беседой.
— ИХ готовили? — ядовито усмехнулся Он. — Ты ведь также входишь в число Странников, как бы ни старался откреститься от законного родства. И не спорь, не выйдет. Кровь сильнее слов. Судьба Странников — также и твоя судьба.
Равашак Дурной Глаз повертел на пальце тонкую цепочку, составленную из косточек летучих мышей.
— И какова же судьба Странников? — осведомился он наконец.
— Поддерживать суть Игры; разумеется, не докладывая о том местным Игрокам. Ты что, ожидал иного ответа?
— Суть Игры… — презрительно бросил некромант. — Я давно забросил эту дурацкую затею.
— Можешь говорить все что твоей душе угодно. Это уже не имеет значения. — Он перешел на язык Бездны: — Tar’mylman Thea Carmedon Carmea Thy an’ghorn!
Игра — твоя участь, ибо лишь законы Игры дают тебе право на существование…
— Убей его, — прошептал Дурной Глаз, теряя сознание.
Рыцарь Смерти вытянул левую руку и молвил: «Умри!»
Я, однако, не выполнил его любезного пожелания и отразил заклятье смерти вспыхнувшим лезвием меча, в мгновение ока возникшего у меня в руке. Вот именно у МЕНЯ: Он опять удалился в неведомую даль, предоставляя мне самому выпутываться из созданной Им малоприятной ситуации.
— Неплохо, — небрежно кивнул Рыцарь Смерти, поднимая правую руку ладонью вверх. — Огненный шар!