Арктические плавания Виллема Баренца 1594-1597 гг.

де Веер Геррит

30 августа ледяные глыбы стали еще сильнее прежнего нагромождаться одна на другую у самого корабля, при мощнейшем ветре StW и густом снеге. Корабль был полностью окружен и сжат льдом, так что все стало трещать и раскалываться, и показалось, что он разламывается на сто частей; это было страшно и видеть и слышать; волосы вставали дыбом при таком пугающем зрелище. В эту опасную минуту (когда лед, до тех пор крепко сжимавший корабль с обеих сторон, прошел под его днище) корабль вытолкнуло вверх, как будто его подняло домкратом [274] .

274

Приспособление для поднятия груза на сравнительно небольшую высоту. (Прим. П. Б.).

31 августа дел опять понесло с огромной силой, и форштевень оказался торчащим надо льдом на 4 или 5 [275] футов, а корма находилась в

трещине между льдинами. Поэтому мы думали, что руль не пострадает от движения льда, но льдины напирали с такой силой, что и руль тоже разломался на части, вместе с пером. Если бы лед начал напирать со стороны кормы, то вся носовая часть целиком поднялась бы на лед или, возможно, уткнулась бы, наоборот, в дно, чего мы чрезвычайно боялись. Поэтому мы заранее спустили на лед наши шкоут и бок, чтобы спастись в случае беды. Но приблизительно четыре часа спустя лед сам собой ушел прочь, чему мы весьма обрадовались, как будто мы вернулись к жизни, оттого что корабль был снова на плаву. Потом, починив руль и его перо [276] , мы привесили их таким образом, чтобы в случае следующего сжатия во льду они были бы свободны.

275

См. Прим. 265. (Прим. П. Б.).

276

См. Прим. 262. (Прим. П. Б.).

СЕНТЯБРЬ 1596 г.

1 сентября, и воскресенье, во время нашей молитвы, лед начал снова напирать, так что корабль всем корпусом поднялся вверх на два фута, оставаясь, однако, целым. После полудня лед продолжал двигаться, и глыбы налезали одна на другую, так что мы приготовили все к тому, чтобы перетащить лодки по льду на берег; ветер дул с SO.

2 сентября валил густой снег при ветре с NO, корабль опять пришел в движение из-за движения льда, и он трещал так сильно, что мы сочли благоразумным, несмотря на непогоду, перетащить на берег шкоут с тринадцатью бочками хлеба и двумя бочонками вина, чтобы иметь пропитание в случае беды.

3 сентября ветер, дувший с NNO, оставался таким же сильным, но снег шел не так густо. Лед, к которому был прижат корабль, снова стал напирать и толкать, так что оторвал основание кормы от ахтерштевня, но доски, которыми был обшит корабль, еще удерживали эту корму, так что она продолжала висеть на досках. Под страшным напором льда сломалась в щепки также якорная балка с новым канатом, которым мы были привязаны ко льду; но канат все равно остался на месте, так как полностью вмерз в лед. То, что корабль все еще оставался целым, было удивительно, поскольку лед напирал со страшной силой, по морю двигались настоящие горы льда размером с Соляные горы в Испании [277] они шли на расстоянии всего лишь ружейного выстрела от корабля, и нас в таком окружении охватил великий страх.

277

Редактор английского издания предполагает, что здесь может быть имеются в виду соляные копи Кардоны, недалеко от Барселоны. (Прим. В. В.).

4 сентября ветер начал утихать, опять показалось солнце, но все еще было холодно, ветер дул с NO и нам пришлось оставаться на месте.

5 сентября солнце светило ярко, погода была тихая. После ужина лед опять стал напирать, и так мощно нас сжал, что корабль начал сильно ложиться на один бок и при этом основательно пострадал, но по милости Божьей он все еще оставался целым. Мы очень боялись, что корабль погибнет — такой страшной опасности он подвергался. В таком ужасном положении мы сочли благоразумным отнести на землю наш старый парус с фок-мачты [278] с порохом, свинцом, ружьями, мушкетами и другим оружием и соорудить около нашего шкоута, который мы уже раньше стащили на землю, палатку. Мы взяли также хлеб, вино и плотничьи инструменты, чтобы починить наш бок, если он в нашем тяжелом положении нам понадобится.

278

Фок-мачта — передняя мачта на судне. (Прим. П. Б.).

6 сентября погода опять была неплохая и тихая, солнце светило ярко, ветер дул западный, так что мы несколько ободрились, надеясь, что лед уйдет и мы выберемся.

7 сентября погода была неплохая, но мы нигде не видели открытой воды и оставались так крепко зажатыми во льду, что рядом с кораблем невозможно было бы зачерпнуть даже ведро воды.

В тот же день пятеро из нашей команды отправились на сушу, но двое вернулись, а остальные трое пошли дальше. Они прошли несколько миль прочь от берета и нашли там реку [279] с пресной водой, а около нее много дерева, принесенного туда по морю [280] (плавника). Они заметили также следы оленей и лосей, как они полагали, так как следы были от раздвоенных копыт, одни больше других; потому они так и решили.

279

Речка в куту бухты Ледяная Гавань. (Прим. П. Б.).

280

Плавник. (Прим. П. Б.).

8 сентября дул сильный ветер с ONO — т. е. точно противоположный тому, который был бы для нас благоприятным и мог бы угнать лед; так что льда вокруг нас становилось чем дальше тем больше, что крайне огорчало нас.

9 сентября опять дул ужасный ветер с NO с легким снегом, и наш корабль был полностью задавлен льдом: ветер с бешеной силой гнал лед на корабль, так что вокруг образовалась стена льда в три или четыре фута высотой. Кормовая надстройка, оторвавшаяся от ахтерштевня, ломалась все больше и больше; да и весь корабль начал мало-помалу расшатываться, но все же большой беды еще не было.

Ночью очень близко к кораблю подошли два медведя, но мы дули в трубы и стреляли в них из ружей (мы не попали в них, так как было темно), и этим напугали их, и они ушли.

10 сентября погода немного улучшилась, так как немного ослаб ветер, дувший с того же направления.

И сентября стояла тихая погода, и восемь человек из нас отправились на берег, хорошо вооруженные, чтобы проверить, правильно ли сообщили те трое, что у реки лежит много дерева. Дело в том, что после столь долгих и разнообразных блужданий, когда мы то попадали в лед, то выбирались из него, постоянно меняя курс, мы видели теперь, что не можем выйти изо льда и крепко засели в нем, и уже не высвободимся, как бывало раньше, а между тем осень и зима были уже близко; поэтому настоятельная нужда заставила нас искать выход, как лучше всего поступить в данных обстоятельствах, чтобы провести здесь зиму, ожидая, какие еще приключения уготовит нам Господь Бог. Мы пришли к заключению, что для защиты от холода и диких зверей надо построить дом и жить в нем с возможными удобствами, а в остальном положиться на волю Божью. Для этого мы и отправились посмотреть, какие в этой местности имеются возможности, и поискать удобное место для постройки дома; строительного материала у нас было очень немного, так как на этой земле не росло деревьев или других растений, пригодных для постройки. Но так как крайняя нужда заставляла что-то делать, некоторые из наших ушли вглубь суши, прочь от берега моря, поискать место, удобное для дома, и вообще посмотреть, не подвернется ли им что-нибудь полезное. Нас ждала неожиданная и счастливая случайность: на морском берегу мы нашли несколько лежащих деревьев с корнями, о которых нам уже раньше рассказывали наши трое товарищей. Эти деревья занесло сюда морем из Тартарии или из Московии, или еще откуда-нибудь из какой-либо другой страны, потому что там, где мы были, не растет никаких деревьев. Этой счастливой случайности (словно посланной нам Богом) мы чрезвычайно обрадовались, надеясь, что Бог и в дальнейшем будет даровать нам свою милость. Деревья послужили нам не только для постройки дома, но и как топливо, которым мы обогревались в течение всей той зимы; иначе без сомнения нам всем суждено было бы погибнуть из-за сильнейшего холода.

12 сентября погода была тихая, и наши люди отправились в другую сторону поискать деревьев где-нибудь поближе, но нашли совсем немного.

13 сентября погода была тихая, но очень туманная, и мы не могли ничего делать, так как при тумане было очень опасно идти на землю из-за медведей, которых мы не сможем вовремя увидеть, а они нас учуют, потому что обоняние у них сильнее зрения.

14 сентября день был ясный и солнечный, но очень холодный. Мы отправились на сушу и сложили деревья в большую кучу, чтобы их не занесло снегом и чтобы мы потом смогли доставить их на то место, где собирались строить дом.

15 сентября, в воскресенье, на рассвете, когда один из нас стоял на вахте, он увидел приближающихся трех медведей; один из них лег за ледяной глыбой, два другие направились к кораблю, и мы приготовились стрелять. На льду стоял чан с мясом [281] , выставленный, чтобы мясо вы мочилось (так как рядом с кораблем не было воды), и один медведь сунул голову в кадку, чтобы вытащить кусок мяса, но — не воруй собака колбасу! — ему прострелили голову, и он упал замертво и больше не шевельнулся. Тут мы увидели удивительное зрелище: второй медведь остановился и долго смотрел на своего товарища, словно удивляясь, почему тот лежит неподвижно, он обнюхал его, и когда увидел, что тот лежит мертвый, то в конце концов ушел. Но мы продолжали следить за ним, не вернется ли он, и держали наготове оружие — алебарды и ружья. В конце концов медведь направился к нам, так что мы встали наизготовку, и когда медведь поднялся на задние лапы для нападения и стоял, вытянувшись, один из наших выстрелил ему в живот, так что он снова упал на четвереньки и убежал с громким ревом. Убитому медведю мы вспороли живот и выпотрошили, а затем поставили на четыре лапы и заморозили, чтобы отвезти его в Голландию, если удастся высвободить корабль. Поставив медведя на лапы, мы начали делать сани, чтобы возить лес на то место, где собирались строить дом. В это время соленая вода в море замерзла почти на два пальца толщиной; было очень холодно, дул ветер NO.

281

В 1992 году нами были обнаружены на месте зимовки Баренца свиные кости. Видимо, речь идет о солонине, привезенной из Голландии. (Прим. П. Б.).