Арлекин
Шрифт:
Она вела себя не, как оборотень. Она походила на гниющего вампира, которые были очень редкими в США. Конечно, ее мастер не был сейчас здесь.
В мое левое ухо возвращался слух, потому что я смогла расслышать крик где-то вдалеке, будто бы все это и не происходило прямо передо мной. В правом ухе все так же гудела тишина.
–Огонь! Нам нужен огонь!
– завопила я. Должно быть, я орала слишком громко, потому что все обернулись ко мне. Я прокричала:
–Надо ее сжечь!
Олаф вылетел в коридор. Вид его, исчезающего в коридоре, настолько меня отвлек, что я подпрыгнула, когда выстрелы зазвучали
Второе размытое пятно метнулось ко мне, и мы врезались в стену настолько сильно, что у меня в глазах заплясали звезды, прежде, чем я поняла, что вторым пятном была Клаудия. Она преградила путь когтям своим телом. У нее тоже кончились патроны. Эти когти взрезали ее грудь, и она старалась защитить себя, как могла. Тигрица закричала, или зарычала на нас, а потом решила зайти с другой стороны. Это было даже забавно, поскольку мы все еще продолжали дышать и жить. И тогда мы побежали. Мой живот не был сильно поврежден, но боль была такая, будто мышцы работали не совсем правильно. Это заставило меня запнуться, и когда я снова встала на ноги, я побежала. Если я смогу убежать, она не сможет мне навредить, так? Я чувствовала, как кровь бежит вниз, впитываясь в джинсы. Если Соледад выйдет отсюда, она может предупредить своего мастера о засаде или перевезти вампиров в другое место. Мы должны были остановить ее. Но справиться с оборотнем, который бежал за нами, мы были не в состоянии. Ремус и остальные впереди нас с Эдуардом будто остановились.
Они загнали ее к стеклянным дверям выхода. Они могли упустить ее на стоянку, на свободу. Ремус тоже остановился. Они сформировали круг вокруг нее, встав в два ряда со стороны дверей. Она присела в центре круга, рыча на них. Она была бело-золотым совершенством, и даже после всего, что с ней сделали, оставалась красивой. Изящная настолько, насколько мог быть изящным кошка-оборотень. Ее хвост подергивался, напряженный и сердитый.
Эдуард защелкнул новый магазин. Он прицелился и выстрелил от входа в палату. Звук отозвался гулким эхом. Не у всех из нас оставались патроны, в том числе у меня, поэтому выстрел казался чем-то внушительным и героическим.
Соледад прорычала сквозь клыки:
–Моя смерть не удержит Арлекина от убийства всех вас. Смерть моей возлюбленной не убережет вас от прибытия Дикой Охоты.
–От вас не было черной маски, - заметила я.
Ее оранжево-желтые глаза повернулись ко мне. Она издала звук между рычанием и мурлыканьем. От этого звука у меня по всему телу поднялись волоски.
–Вы умрете.
–Совет Вампиров устанавливает правила, Соледад. Вы не можете убить нас, пока не была выдана черная маска, а мы получали только белые.
Я не была уверена в мимике знакомых оборотней, когда они были в животной форме, но по ней я поняла, что она напугана.
–Если ты убьешь нас, Анита, остальные придут за тобой. Это против законов вампиров убивать
–Я не убью вас, как слуга Жан-Клода. Я убью тебя и твоего мастера, как федеральный маршал и лицензированный истребитель.
–Я знаю закон, Анита. У тебя нет ордера на нас.
–У меня есть два ордера на двух вампиров, которые выглядят, как твоя хозяйка и твоя любовница.
Снова ее глаза дрогнули. Я стала лучше разбираться в мимике моих пушистых друзей. Ай да я.
–Ордера выписаны на последователей Церкви, - промурлыкала Соледад.
–Ордер - это лишь формальность. Он позволяет убить мне любого вампира, причастного к смерти жертвы, и этого любого я могу выбирать на свое усмотрение. Так же он дает мне возможность убить любого, кто попытается мне помешать выполнить мои обязанности.
– Я смотрела на это необычно прекрасное лицо.
– А это значит и тебя.
Олаф стоял возле Эдуарда. У него в руках был флакон смазки WD-40 и импровизированный факел, сделанный из тряпки, намотанной на палку от швабры. От всего этого исходил острый запах машинного масла. Он объяснился своим глубоким, сильным голосом:
–Я собирался дойти до арсенала в машине, но подсобка оказалась ближе.
Меня очень подмывало спросить, что он подразумевает под арсеналом, но в глубине души я была бы рада не знать. Хотя то, что у них спрятано в машине, могло бы сделать процесс более простым и быстрым, чем предложенный способ. Олаф жестом попросил Эдуарда поджечь факел. Очевидно, он чем-то пропитал его, потому что факел разгорелся ярко и легко.
Клаудия приказала людям на дальней стороне круга расступиться, освободив место. Они разошлись, как занавес, и оставили Соледад в одиночестве посреди места ее казни. Охранники встали в два ряда, одни в полный рост, другие на одно колено. Они заняли свои позиции, и Эдуард присоединился к ним.
–В голову и в сердце!
– прокричала Клаудия.
Соледад прыгнула, но не к дверям, ведущим на улицу, а к узкому коридору, уходящему во внутренний холл. Одновременно раздались выстрелы. Золотая с серебром стрела осела на пол. Она могла излечиться, но рана была действительно серьезной. Охрана не стреляла, пока она корчилась на полу и не пыталась подняться.
Олаф развернулся так, что я разглядела пистолет у него за поясом.
–Прикрой меня.
Я все ждала, что мои собственные раны заболят, но пока что адреналин был сильнее. Я буду расплачиваться за них потом, а сейчас я чувствовала себя прекрасно. Я взялась за рукоять пистолета и вытащила его из внутренней кобуры в его брюках. Я ждала, что это будет что-то внушительное, но я ошиблась. Это был H amp; K USP Compact. Я хотела именно его, прежде чем остановилась на Kahr. Я сжала его в двуручной стойке и направила на тигрицу.
–Если ты готов, я тоже готова, - сказала я.
Олаф скользнул в круг с факелом и баллоном смазки. Я не спешила за ним, просто шла, но оказалась вовремя в нужном месте, когда он добрался до нее. Я стояла немного в стороне, когда он разбрызгивал смазку по ее истерзанному лицу и груди. Мир внезамно запах густым ароматом машинного масла. Она среагировала либо на жидкость, либо на запах, и потянулась к нам. Я выстрелила ей в лицо. Оружие дернулось у меня в руках, и ствол ушел в потолок раньше, чем я успела прицелиться в нее во второй раз.