Армагеддон был вчера
Шрифт:
– О… Вы случай особый. Мы внимательно следили за вашей карьерой и нашли, что лучшей кандидатуры Определяющего нам не найти. В сущности, вы будете заниматься тем же, что делали на Земле. По каждому, кто попадет к вам, вы получите исчерпывающую информацию. Вас также ознакомят с нашими законами – критериями отбора. В общем, будете снова судить.
– Но если вы наблюдали за мной, вы не могли не увидеть, что я ушёл, не в силах заниматься более этой деятельностью. А тут – ещё большая ответственность? Нет, вы не можете так меня наказать!
Голос снова задумался. Или изобразил задумчивость.
– Видите ли, кому-то это делать надо. И лучше вас на данном участке никто не справится. Таких, как вы, немного, и мы постоянно испытываем нехватку в подобных сущностях.
– А как же Бог?
– А что Бог? Вы думаете, у Него других дел мало? Нет, вопреки распространённому у вас мнению, людей должны судить только люди. Потому что для того, чтобы судить, надо не просто понимать людей. Надо быть человеком. Бог не может. Не хочет… не тот масштаб. Поверьте – это очень почётная миссия, не многие удостаиваются её.
– Но я не хочу этого! Можно ли как-то избежать подобной участи, какова альтернатива?
– Возврат на Землю… и всё по новой. Мы не можем вас пропустить дальше, вы недостаточно зрелы для этого. Но у вас обостренное чувство справедливости. Работа здесь и общение с высшими сущностями позволят вам дорасти до необходимого уровня. Поймите – это не навсегда. Решайтесь.
Голос помолчал, потом продолжил убеждать:
– Не надо относится к этой работе, как будто вы снова обречены выносить приговоры. Скорее, деятельность ваша будет соответствовать роли учителя. Вы будете объяснять отверженным, в чём их ошибки, помогая тем самым не совершать новых – это благородная доля. Подумайте, скольким людям вы сможете помочь…
– Помочь в чём? – спросил Лавров.– Чем та реальность лучше нашей?
– Потенциальный барьер ниже.
– Как это?
– Понимаете... В сущности, разные миры – слои сущего – очень похожи. Голос выдержал паузу.
– Различие заключается в дистанции между желанием и его исполнением. На Земле – это практически пропасть. Количество усилий, которое должен затратить человек для достижения желаемого, очень велико, в большинстве случаев неоправданно велико. Но это хорошая школа, горнило и кузница кадров. Чем выше уровень реальности, тем проще достичь желаемого. Тем тоньше, богаче и сложнее восприятие, масштабнее потребности и желания. Сами понимаете, не всех стоит допускать в такие миры.
– Ну и дела! – потрясённо прошелестел Лавров. – И я должен определять, кто достоит такого могущества, а кто нет?
– Понимаете, вопрос не только в могуществе, но и в мере ответственности, прежде всего перед собой. И потом… возможно движение как вверх, так и вниз, – отметил Голос.
– Так Земля – не последний уровень! – догадался судья. – Есть и ниже! Ад, например?
– Да что вам дался-то этот ад, – слегка раздражённо проговорил Объясняющий. – Просто есть миры, где желания практически не имеют возможности для реализации. Та ещё пытка для незрелой души, но знаете – это мобилизует. Редкие души задерживаются там надолго… Ну так что, вы согласны? – отметая дальнейшие вопросы, подвёл итог беседы Голос.
И Фёдор Михайлович взялся за это дело.
Надо сказать, у него здорово получалось, многим, очень многим он помог, и даже
Роль учителя куда приятней роли судьи.
Густой туман вдавливал окна внутрь с такой силой, что казалось, ещё немного, и стекло разобьётся. Уже светлело. На улице сыро и прохладно, совсем не летняя погода. Лето должно быть как у людей: солнце, ясное небо, жара. Лето – это когда с чувством выполненного долга идёшь на пляж после работы, когда солнце не так палит, но всё ещё жарко. Идёшь не загорать, зачем, для этого есть курорты, а затем, чтобы погрузиться в прохладную воду, встретить друзей и попить с ними пивка. Вот это лето.
Нет лета. Снег растаял, начались дожди. Да, было тепло, но мокро. Дожди закончились, стало холодно. Непонятная погода.
Молодой человек, лет двадцати пяти, вышел на балкон в майке и шортах. Чёрные волосы торчат дыбом. В зубах сигарета. Достал из кармана зажигалку и прикурил. От первой же затяжки закашлялся.
– Макс, ты же обещал бросить, – раздался голос из комнаты. На пороге появилась девушка в красном халате до колен.
Макс положил сигарету в пепельницу и повернулся к ней.
– Я люблю тебя, Ольга, – сказал он, обнимая её. – Тебе идёт этот халат.
– Я знаю.
Макс не отрывал взгляда от её глаз.
– Я брошу, обязательно. Но на это потребуется время. Сразу вот так выкинуть пачку и сказать, что бросил, не получится. Надо постепенно. Но до рождения ребенка точно брошу.
– А обо мне подумал? – спросила жена, сурово сдвинув брови.
– У тебя не получается сердиться. Конечно, я всегда о тебе думаю. Больше не курю.
– Ловлю на слове. Сколько времени? Макс взглянул на наручные часы.
– Без десяти шесть.
– Успеем? – спросила Ольга и улыбнулась.
– Ещё как!
Ольга увлекла его за собой, оставив балконную дверь открытой.
– Макс, сходи к врачу, – сказа Ольга, когда завтракали.
Утро сегодня прекрасное. Первый раз за всё лето выглянуло солнце.
В тесной кухне помещались лишь холодильник, газовая плита, стол и два стула. По стенам развешено множество полок и вешалок для всяческой кухонной утвари. Стена выложена белой кафельной плиткой.
– Макс, – повторила Ольга. – Посмотри на меня. Макс поднял красные глаза от тарелки.
– Ты глянь на себя. Под глазами синяки, весь бледный, как мертвец. Что с тобой?
– Всё в порядке, – ответил Макс и опустил глаза вниз. – Просто не высыпаюсь. Пройдёт.
Макс потыкал вилкой омлет и отодвинул тарелку в сторону.
– Не голоден я сегодня.
Он встал и ушёл в комнату. На столе лежали сигареты, но так, про запас.
Макс уже неделю не курил.
По телевизору новости. «Немой» ведущий вещал опять об урагане в Америке. Последний год у них чуть ли не каждый день ураганы, проливные дожди и прочие стихийные бедствия. Опять о поджогах домов и автомобилей в Европе. Что же творится в мире? Макс включил звук.