Армагеддон был вчера
Шрифт:
– Белый – Рай, Чёрный – Ад, – предположил Макс.
– А ты совсем не дурак.
– А от меня какое свечение?
– А ты посмотри на свои руки.
Макс поднял руки на уровень лица и увидел очень бледное белое свечение.
– Я белый? – обрадовано спросил Макс. Хотя чему радоваться, когда ты мёртв.
Призрак кивнул.
– А ты? – спросил Макс.
– Я тоже. Кстати, как тебя зовут? Макс представился.
– А ты…
– …Лёха, – сказал Призрак.
– И много нас таких?
– Не много. Мы сейчас находимся ни в этом,
– А ты всё ещё не выяснил, отчего умер?
– Уже узнал.
– Тогда почему ты всё ещё здесь?
– Моё время подходит. Скоро…
– Ага, – опомнился Макс, – я ещё вот что хочу спросить – ты ходишь, а я летаю. Я тоже хочу ходить – летать как-то непривычно. Как мне снова научиться ходить?
– Я же сказал, ты не разучился, а забыл, как ходить. Ты просто сосредоточься на том, что ты не летишь, а идёшь. Должно получиться.
Макс попробовал – получилось. Теперь он стоял на ногах.
– Так лучше. Лёха, ты сказал, что выяснил, как умер. Как это случилось?
– Иди за мной.
Лёха пошёл направо до перекрестка.
– Видишь кровь на проезжей части? – Лёха указал рукой на то место. – Здесь меня сбила машина. Я её не заметил. Умер я сразу. На Пограничье появился часа через три после того, как умер. Когда я, точнее, моё тело, уже лежало в морге. Постепенно вспомнил, что случилось.
– А когда ты умер?
– Вчера вечером. А ты так и не вспомнил, что с тобой слу… – Лёха не успел договорить. Начал растворяться. Яркий свет. Через мгновение ни света, ни Лёхи уже не было.
Макс шёл по улице, пытаясь вспомнить, что с случилось. По пути ему встречались точно такие же, как он, призраки, пограничники, но он с ними не разговаривал, даже не обращал внимания. Так же, как и они на него. Макс посмотрел на свои руки – свечение почти исчезло. Прошло пятнадцать минут с тех пор, как он «очнулся». Ещё через пять минут свечение исчезло полностью.
Макс дошёл до перекрёстка, где когда-то у светофора спрашивал, куда идти. И тут из закоулков памяти всплыла картина, как он обнимает столб светофора, который зелёным светом указывает ему путь. И теперь Макс идёт в ту сторону. Проходя мимо парка, он вспоминает…
Он не хочет об этом думать.
Следом за этим воспоминанием приходит следующее. Ольга. Четко её видит. Как она уходит на работу.
«Я сплю, – подумал Макс. – Всё это сон. Скоро проснусь».
Макс направился дальше, хотя и не соображал, куда идёт. Прошло пять минут, ещё пять. Ничего.
– Почему? Почему я не просыпаюсь?
– А ты и не спишь, – услышал голос позади.
Макс обернулся. Голос принадлежал старику с длинными седыми волосами и такой же седой длинной бородой.
– Ты умер и теперь обречён быть навечно здесь. Новый Страж.
– Я не умер. Сплю. Старик усмехнулся.
– Как хочешь.
–
– Кто я? А ты не догадываешься? Макс застыл с открытым ртом. Старик продолжил:
– Нет, не Бог. Выше. А Стражи охраняют пограничье от них, – Старик указал пальцем вниз. – И от них, – пальцем показал наверх. – И тем, и другим здесь нечего делать, им здесь не место. И ещё Стражи помогают новичкам, если у них что-то идёт не так.
Страж.
Макс оглянулся по сторонам.
– Этого не может быть. Может быть, я всё же сплю.
Он пошёл вперед и не заметил открытого колодца впереди. Не заметил он и того, как прошёл по воздуху над колодцем. Но теперь он мог видеть всех призраков, и было их много. Не больше, чем живых людей, но всё равно много. И большинство были Чёрные. Макс не видел сияния, исходящего от них, его и не было, но он знал, что они Чёрные. Как-то чувствовал. Так же, как чувствовал Белых. Но ни Чёрные, ни Белые не знали, что он Страж. И не догадывались.
Страж.
«Так даже лучше, – подумал Макс. – Ни к чему им знать об этом».
Ольга судорожно перебирала связку ключей в поисках нужного. С работы не меньше десяти раз звонила домой, но Макс так и не ответил. Хотела отпроситься, но начальник не отпустил – видите ли, все болеют, совсем без бухгалтера останутся. А на чужие проблемы ему наплевать.
Она не помнила, как дошла от остановки до подъезда, как поднялась на третий этаж. Очнулась уже у двери с ключами в руке.
Вот, нашла, наконец-то…
Ключ никак не хотел попадать в скважину. Проскользнул, два поворота влево…
– Макс! – позвала Ольга, вбежав в квартиру.
Она не стала снимать обувь, бросилась сразу в комнату.
Спит, – подумала она.
Подошла к Максу, лежащему на кровати. С виду и в самом деле спит.
– Макс!
Ольга потолкала его за плечо. Ноль.
И не дышит, вроде.
– Нет, – прошептала она, пытаясь нащупать пульс. – Нет. Не может быть…
В беспамятстве вызвала «скорую». Когда врачи приехали и вошли в открытую дверь, увидели неподвижную Ольгу, сидящую на кровати рядом с Максом. По щекам её непрерывно бежали слезы. И она не реагировала она ни на какие вопросы.
На его похороны собралось очень много народа. Соседи, друзья, родственники. И все помогали Ольге. Родственники купили гроб, место на кладбище, шикарный двухметровый мраморный памятник.
В субботу с утра Макс подошёл к дому, где жили они с Ольгой, где он умер. Возле подъезда уже собралось человек десять, в основном старики и старухи из подъезда.
– Ох, как жалко парня, – сказала одна очень древняя старуха. – Совсем молодой. Что же творится?
– А я заметила, – чуть ли не шёпотом ответила ей другая. – Он последнее время ходил сам не свой. Агромадные синяки под глазами, сами глаза краснющие, исхудал, как скелет стал.