Армагеддон. Книга 1
Шрифт:
– Да-да, - кивнула Лоусон, - именно этот вариант - с третьей силой - я практически не рассматривала всерьёз, начиная расследование.
– Вы что, решили свалить всё на террористов?
– Дэвид с трудом скрывал сквозившее в его голосе презрение к такой глупости.
– Да разве найдётся в галактике хоть одна террористическая организация, которая в конечном итоге не работала бы на одну или вторую сверхдержаву?
– Нет, это не террористы, - отмахнулась Таня.
– Я имею в виду нечто другое. Что именно, точно я объяснить не могу. Но чувствую…
Бросив сердитый взгляд на обоих собеседников, она
– И я не собираюсь выслушивать жлобские комментарии по поводу так называемой женской интуиции, чёрт вас, мужиков, побери!
– Мальчик… - негромко, словно размышляя вслух, сказал Дэвид.
– Он говорил о том же самом…
– Как ты смог поговорить с ним?
– спросил Влад.
– Мне он ничего не сказал, он отказывается говорить с кем бы то ни было. И с какой стати ему раскрывать душу перед каким-то незнакомым американцем?!
Дэвид ухмыльнулся в ответ:
– Это моя особая, «прикроватная» методика. Знаешь, приятель, чтобы изучить её, доктора слетаются ко мне на семинар из всех уголков вселенной.
– Ладно, сейчас речь не о тебе и не о твоих методах, - оборвала его Таня.
– Выкладывай: что мальчишка сказал тебе?
Дэвид коротко пересказал содержание своего разговора с Билли. Заканчивая, он добавил:
– Поначалу я не придал этому большого значения, подумав, что парнишка по-прежнему пребывает в шоке и не совсем отличает реальность от плода воспалённого воображения. Главное в другом: этот мальчик - колдун. Ребёнок, не понимающий своей исключительности и не осознающий своей силы, но - колдун от рождения. Вот вам и единственное логичное объяснение тому, что он в последний момент сумел выбраться из обречённого корабля. И именно поэтому он выжил в открытом космосе без какой бы то ни было защиты. Вот я и думаю, что он вполне мог заметить что-нибудь существенное, причём пришедшее из потустороннего мира.
Посмотрев на Таню, Келлс пояснил:
– Например, это может касаться того, что ты назвала третьей силой.
Неожиданно, хлопнув себя ладонью по колену, Дэвид воскликнул:
– Черт побери! Да ведь я и сам толком не понимаю, о чём говорю! Стоит произнести что-то вслух, так всё начинает выглядеть ещё глупее, чем когда думаешь об этом про себя.
– У меня точно такое же чувство, - пробормотал Влад.
– Я допросил моторного беса с погибшего корабля. Так вот, Старый Чёрт - такое у него прозвище - тоже говорил что-то о непонятных таинственных видениях. Обратите внимание: этих двоих - я имею в виду Билли и Старого Чёрта - никак нельзя заподозрить в сговоре. Эти два индивида никогда раньше не встречались, никогда не говорили друг с другом, однако оба дают сходные, если не идентичные, показания.
Дэвид покачал головой:
– Это ещё ничего не доказывает. Оба они - с одного корабля. Можно предположить всё, что угодно, но сам собой напрашивается вариант истерической реакции на пережитое потрясение.
– Возможно, - признала Таня.
– Но лично я не уверена, что это именно так.
Таня помолчала, прежде чем вновь заговорить. Ей вовсе не хотелось говорить сейчас о том, что она собиралась сказать, но другого выхода она не видела.
– Вы можете подумать, что я свихнулась, - указала она наконец.
– Но я за короткий промежуток времени, совсем недавно, пережила два довольно неприятных момента,
И Влад, и Дэвид подались вперёд, явно проявляя неподдельный интерес к её словам…
Глава 28
В это же время где-то в тёмных пустынных закоулках «Звёздной Голубки» ещё одно существо прислушивалось к Таниным словам - с напряжённым вниманием и растущей тревогой.
Это создание нервно крутило свой золотой «Ролекс», слушая, как Таня Лоусон рассказывает Дэвиду и Владу о «холодном пронзительном взгляде», привидевшемся ей дважды за последнее время.
Крайгворм усилил действие заклинания Всепроникающего Уха, и теперь Танин голос раздавался в его потайном убежище, словно громогласный звон колокола.
– Вы даже не представляете, насколько ужасен был тот взгляд, - говорила Таня.
– Казалось, что на меня смотрят откуда-то издалека, из другой вселенной, но в то же время я ощущала, что этот невидимый… наблюдатель… что он находится близко, чудовищно близко ко мне.
Она заподозрила! Подозревает!
При этой мысли холодные бесплотные вены огра налились ужасом.
– О повелитель!
– безмолвно взмолился он.
– Не вини своего ничтожного слугу. Ты же сам знаешь, я ничем, ни единым намёком, ни единым вздохом не дал этой мягкокожей повода догадаться о твоём существовании.
– Поначалу я подумала, что дело - в усталости и переутомлении, нервы у меня всё-таки не железные, - доносились до Крайгворма слова Тани.
– Ничего удивительного в этом не было бы! Тем не менее меня насторожило повторение приступа в момент разговора с Долговым. Меня словно раздавило это ощущение… ощущение чего-то очень сильного и… Чёрт возьми, терпеть не могу пользоваться неточными, непрофессиональными способами описания! И всё же… это что-то обладало огромной, чудовищной силой и было… непредставимо зловещим, безраздельно враждебным! Могущество его превосходит все мыслимые пределы. Конклав из тысячи колдунов и близко не смог бы встать с этим чудовищем по силе.
Крайгворм скрутил жгутом браслет часов, чуть не разорвав его. Нет, она не просто подозревает, подумал он, она догадывается, она знает! Ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не дать вырваться на свободу истерике, закипающей в покрытой жёсткой чешуёй груди.
Затем, к ещё большему ужасу Крайгворма, слово взял Влад.
– Пожалуй, мне следует признаться, - сказал майор Прожогин, - что я и сам испытал нечто подобное, причём совсем недавно. И вот теперь я думаю: а не было ли это ощущение тем же самым, что описала нам Таня?
Часовой браслет лопнул. Но смятение Крайгворма было столь велико, что он даже не заметил, как его любимая драгоценная игрушка соскочила с запястья и со звоном ударилась об пол.
Его клыки дробно застучали, когда из ниоткуда и отовсюду на него уставился зловещий глаз.
Адская боль пронзила сердце огра, словно сильная когтистая лапа принялась медленно-медленно вырывать из его груди ещё живое сердце.
– Пощади, повелитель!
– успел прокричать Крайгворм.
– Пощади!