Армагеддон. Омнибус
Шрифт:
Ансгар шагнул вперёд.
Глаза резко открылись. Оркеозавр распахнул ужасные челюсти и попытался поднять голову.
Крепко сжав рукоять чёрного меча обеими руками, Ансгар бросился вперёд. Усиленный сервомоторами прыжок, поднял его над раскрывающейся пастью сквиггота, над его мордой и над макушкой черепа.
— Во имя Золотого Трона! — взревел чемпион, опуская сверкающий клинок. — За Армагеддон и Солемн!
Острие чёрного меча вонзилось в один из сияющих глаз оркеозавра, и благодаря всей мощи Ансгара и сервомоторам унаследованного доспеха лезвие глубоко вошло в мозг монстра. Но ещё почти тридцать секунд Храмовник висел на чёрном мече, пока гигантский зверь мотал головой, пытаясь
И на поляну опустилась тишина.
Одиннадцатая глава
Человек чести
Необычные и непонятные крики и звуки, незнакомые выросшему в улье офицеру КГА, разносились по вечерней сельве. Джунгли давили как никогда. Лейтенант Нимрод Тремейн остановился и поднял правую руку с лазерным пистолетом.
— Ты слышал? — спросил он, вглядываясь во тьму между деревьями.
Курн просто проворчал, словно отвечая, что не слышал.
Тремейн посмотрел на него, остановив взгляд на левой руке бывшего гангстера, перевязанной обрывком рукава рубашки и покрасневшей в том месте, куда глубоко в мышцу вонзился нож.
Им обоим досталось во время схватки на борту “Валькирии”. Сейчас Нимроду приходилось беспокоиться не только о натёртой воротником шее.
— Я точно что-то слышал, — почти обвиняюще прошипел он огрину, словно по ответу телохранителя решил, что тот ему не поверил. — Что-то не похожее на щебет насекомых и проклятое карканье птиц.
Нервничающий лейтенант осторожно опустил пистолет, и они продолжили путь. Тремейн старался опираться на правую ногу. Их короткий и драматичный полёт закончился для него немногим лучше, чем для Курна. К ране в боку прибавился ушиб колена, когда “Валькирия” наконец-то врезалась в землю, пропахала подлесок и врылась в почву в запутанном сердце джунглей. Всё это время её пассажиров швыряло из стороны в сторону — как живых, так и мёртвых.
Нимрод потерял сознание. Он очнулся — неизвестно сколько времени спустя — от забившего нос запаха пота огрина, и понял, что висит вниз головой у него на плече. Телохранитель уносил командира с места крушения.
Лейтенант согласился со старой флотской поговоркой, которую слышал от пилота-инструктора: любая посадка, после которой ты можешь ходить — хорошая посадка. Ну, пускай он и не совсем мог, зато мог Курн.
Фуражка скрывала шишку на лбу, судя по всему, она была величиной с яйцо. Из хорошего стоило отметить, что порезы на лице из-за разбитого иллюминатора покрылись корочкой.
— Будь начеку, — приказал он, вытирая грязной рукой пот со лба.
Ему вместе с телохранителем удалось продержаться в этих чёртовых безумных зелёных джунглях целый день, что само по себе уже было достижением на такой планете, как Армагеддон. Но он сомневался, что ночь пройдёт столь же гладко. Им нужно найти укрытие и побыстрее. Лучше всего пещеру, но подойдёт и похожий на неё корневой ствол квои. Любое место с единственным входом, где можно развести огонь.
Ни он, ни Курн не выспались, но это не имело значение. Значение имело то, что они выжили, и могут закончить задание. Они не собирались от него отказываться, в конце концов, это была простая миссия “прилетел-забрал”. Правда, она стала гораздо сложнее из-за козней изменника, который проник в их ряды. Мысли о предательстве штурмовика и покушении на свою жизнь заставили Тремейна уже в сотый раз прокрутить в голове всё пережитое. Честно говоря, он просто не мог думать ни о чём другом. Чудо, что они вообще уцелели.
Одни воспоминания были как в тумане, другие как в замедленной съёмке.
Они спокойно летели над сельвой больше часа. Убийца нанёс удар. Неожиданная и
“Валькирия”, ломая ветви, пронзила лесной полог подобно снаряду из ординатуса судного дня, лейтенант не удивился бы и нескольким срезанным деревьям. Сквозь разбитое ветровое стекло внутрь попали измельчённые листья. Отломились крылья и часть хвоста, а затем всё что осталось от “Валькирии” пропахало джунгли, и наконец, зарылось в землю. Видимо именно в этот момент, ошалевший от посадки Тремейн и потерял сознание. Следующее что он помнил — его нёс неповоротливый Курн.
Затем они оба в шоке упали на губчатый мох, чтобы перевести дух и попытаться осмыслить вихрь событий, которые обрушились на них после падения “Валькирии”. Они провалялись так добрых полчаса, прежде чем Нимрод стал чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы оценить ситуацию, в которой они оказались. В первую очередь они занялись ранами, стараясь насколько это возможно залечить их. Затем вернулись к обломкам и забрали оружие и другие полезные вещи, что оставались в транспорте.
Лейтенант нашёл свой лазерный пистолет, хотя великолепно украшенный резьбой ствол и рукоять из слоновой кости ужасно поцарапало, а местами появились сколы. Забрал он и свой цепной меч, который лежал в запертом ящике под сидением.
Огрин подобрал свой лазган и боевой нож, но взял ещё и один из хеллганов штурмовиков и запасное цепное лезвие. В висевший за спиной рюкзак он убрал запасные обоймы и энергетические батареи, а также несколько зарядов взрывчатки, к которым добавили всю пищу, воду и медикаменты, какие сумели найти в “Валькирии”.
Вооружённые до зубов, с запасом продовольствия на несколько дней пути и с часами на запястье у лейтенанта и его телохранителя было всё, чтобы закончить задание. Как только они доберутся до цели — даже если опоздают на несколько дней и будут идти пешком — то смогут отправить сигнал поисковой команде, чтобы их эвакуировали.
Так они и шли, используя солнце и часы Нимрода как компас для определения направления. Они двигались осторожно и были готовы ко всему, включая орков, ловушки, плотоядные растения и струпных мух.
Сейчас они следовали вдоль русла ручья, который пробивал себе путь между звёздными папоротниками на дне тенистого оврага. Его склоны были крутыми и каменистыми, цеплявшиеся за его края деревья пога согнулись и образовали крышу из переплетённых ветвей.
Лейтенант осмотрел огрина с ног до головы, и задумался о том, как выглядит сам. Неожиданная неудача сильно изменила их. Когда они взлетали перед рассветом, он планировал вернуться к ленчу за медалями.
В душных жарких джунглях он снял жёсткую накрахмаленную рубашку и порвал на полоски, чтобы сделать бинты для раны на спине, шишки на голове и руки Курна. Майка, подтяжки и брюки пропотели насквозь. Украшенный тесьмой и пуговицами китель он повязал вокруг талии. На поясе висели пистолетная кобура и цепной меч. Он радовался, что, хотя бы кожаные ботинки оказались здесь в тему, потому что пришлось идти по мокрой земле, в которой прятались острые колючки и ядовитые жалящие насекомые.
Курн тоже был в майке и ботинках. Его короткие светлые волосы блестели, а лицо светилось от пота. Но в отличие от худого и жилистого лейтенанта рубашка без рукавов ещё сильнее подчёркивала его могучее телосложение — выпуклые бицепсы, ярко выраженные грудные мышцы и толстую шею. В высоко зашнурованных армейских ботинках он на добрую голову возвышался над лейтенантом. Он измазал лицо и руки зелёной грязью — Тремейн понимал, что для маскировки — но от этого стал ещё меньше похож на человека и ещё больше на огрина.