Армии света и тьмы
Шрифт:
– Держим пальцы крестиком?
– переспросил Гарибальди с неприкрытым сарказмом.
– Это что, наша новая военная стратегия?
– Стратегия, на которую со временем я полагаюсь все больше и больше, - ответил Шеридан, сложив пальцы крестиком на обеих руках.
Выдержки из «Хроник Лондо Моллари».
Фрагмент, датированный 18 апреля 2273 года (по земному летоисчислению)
Сегодня я едва не погиб.
Этот прошедший год… Его вполне можно было бы назвать «Год Длинных Ножей» (31). По крайней мере, такое название прижилось в приватных
С того самого момента, как Дурла был избран на пост Премьер-министра, он простер свою длань над всеми уголками Примы Центавра. Гхеханы больше нет. Дурла направил туда армейские соединения, с указанием пройтись по всем помойкам Примы Центавра и избавиться от всех нежелательных личностей. В конце концов, именно оттуда могла исходить основная угроза нынешнему статус-кво. Кто же может сильнее завидовать власть имущим… чем те, кто лишен всего.
Весь высший слой общества, естественно, приветствовал эти действия.
Но затем Дурла взялся и за высший слой.
О, конечно, не за всех подряд. Но пришли за всеми, кто не поклялся в вечной преданности Дурле, а он заранее знал, кого ему хотелось бы видеть в числе своих союзников. Нашлось много таких, кто смог купить лояльность, доказав ее своими деньгами.
Но были и другие - те, кто прежде служил мне, гордые, изысканные аристократы, которым не по нраву пришлись те методы, которыми Дурла делал свое дело. Люди, которые не боялись выступать против него и высказывать свое мнение. Те, кто пришел к выводу, что дальше молчать невозможно, глядя, как месяц за месяцем, люди Дурлы занимают все новые посты в Правительстве, пока не оказалось, что все, кто облечен какой-нибудь властью, попали в зависимость от Премьер-министра.
Ханжи и глупцы.
Они находили вполне возможным молчать, пока считали, что Дурла не станет их трогать. И лишь когда стало ясно, что и они не защищены от его репрессий, тогда и только тогда они начали махать своими шашками… уже безнадежно заржавевшими к этому времени, благодаря усилиям Дурлы.
Видите ли, ему нужно неизмеримо больше, чем просто укрепить свою власть. Он жаждет получить контроль над всеми сердцами, умами и душами центавриан. И он систематически уничтожает всех, кто мог бы противостоять ему.
И потому сегодня он пришел за мной.
Я сидел в тронном зале. И со мной была Сенна. Мы разговаривали, уже далеко не первый раз, о перспективах ее замужества. Ведь я не смогу защищать ее вечно, и это очень меня волнует.
– Мне не нужна ваша защита, Ваше Величество. Я уже взрослая женщина. Я в состоянии сама позаботиться о себе, - говорила Сенна. Гордая похвальба юности. Как мило слышать ее. Но как же мало еще знает она о жизни… В этот момент распахнулись двери, и вошел Премьер-министр Дурла, выглядевший чванливо и самоуверенно. Его сопровождала небольшая свита приверженцев.
–
– спокойно спросил я.
Дурла предпочел обойтись без предисловий.
– Ваше Величество, нашлись люди, которые выдвинули против вас обвинения в государственной измене.
– О, я не сомневался, что рано или поздно такие найдутся, - невозмутимо заверил я пришедших. Сенна в нерешительности переводила взгляд то на Дурлу, то на меня.
– Крайне важно, чтобы народ Примы Центавра мог всецело доверять своему императору. Все должны знать - их император не поет под дудку врагов нашей Родины.
– Да, с этим я тоже всецело согласен, - сказал я.
– Я бы желал убедить всех, что вас не в чем винить, Ваше Величество.
– Вот как. Очень хорошо.
Не выказав ни малейшего колебания, я жестом подозвал к себе ближайшего гвардейца. К счастью, он подчинился, хотя на лице у него и было некоторое сомнение.
– Дай-ка мне твой меч, - сказал я гвардейцу, указывая на церемониальный клинок, висевший у него на поясе.
Гвардеец молча обернулся на Дурлу. Дурла, явно пребывавший в не меньшем недоумении, все же счел возможным кивнуть, подтверждая мой приказ. Итак, мой гвардеец ждал подтверждения моего приказа у одного из моих придворных. Прекрасная иллюстрация того, в каком мире мы живем.
Гвардеец, с выражением крайнего недоумения на лице, вручил мне свой клинок. Я принял меч, и начал вертеть в руках, изучая, в каком состоянии содержалось лезвие.
– Скажи мне, Дурла, - тихим голосом спросил я, - ты веришь в Великого Создателя?
– Конечно.
– Это хорошо, - сказал я, и внезапно схватив его руку, вложил в нее свой меч. Прежде, чем Дурла сумел хоть как-нибудь среагировать на мой неожиданный поступок, я прижал лезвие меча к своему горлу и закрыл глаза.
– Отлично. Тогда пусть сам Великий Создатель решит, изменник я или нет, поскольку именно он будет сейчас двигать твоей рукой.
Я стоял и ждал.
Потому что, понимаете ли, я доподлинно знал одну вещь.
Я знал, что Дурла - трус.
Он любил принимать красивые позы. Он любил гордиться собой. Ему нравилось поручать другим исполнять свою работу, а самому осуществлять закулисные маневры, предоставляя другим право пострадать из-за его махинаций. Но свои руки он не хотел пачкать ни за что. И никогда.
Он явно рассчитывал, что я начну протестовать, или просто испугаюсь, или потеряю самообладание, или иным образом предоставлю ему поле для маневра. А я вместо этого отдал все в руки Великого Создателя… и самого Дурлы.