Армия генерала Власова 1944-1945
Шрифт:
Приказ военнослужащим 1-й дивизии о капитуляции частям Красной армии был написан Власовым много времени спустя после ареста, уже в штабе 25-го танкового корпуса. Тем более, при задержании у него не могло быть «копии» еще ненаписанного приказа. Но самое любопытное в сообщении Яшечина - это сведения о количестве плененных власовцев, практически совпадающие с общей численностью 1-й дивизии в апреле 1945 г. Ведь даже по состоянию на 14 мая (а сообщение Яшечкина датировано 13-м) 25-й танковый корпус 13-й армии- пленил чуть более 8 тыс. военнослужащих ВС КОНР. Загадкой остается, откуда Яшечкин взял цифру в 20 тыс. человек плененных власовцев? С какой целью он так завысил итоговую цифру пленных, и каким образом Политуправление 1-го Украинского фронта собиралось комментировать столь существенную
Ночью 13 мая Донахью вывез на 60 км в глубь американской зоны нескольких власовских офицеров: подполковника Л р, Тензерова, майора Савельева, капитана Р. Л. Антонова, поручика Донорова с женой и еще несколько штатских лиц. Донахью снабдил их продовольствием и освободил, сохранив тем самым жизнь. Три старших офицера штаба лишним во пиве с дивизионным командиром не смогли воспош.шва|ься но-401
мощью Донахью. Утром 15 мая в штабе 25 го танкового корпуса в селе Дворец в 3 км северо-западнее Непомука начальник корпусного отдела контрразведки «СМЕРШ» Гвардии подполковник Симонов подписал протокол о передаче американским патрулем советской стороне командира 1-й пехотной дивизии генерал-майора С. К. Буняченко, начальника штаба дивизии подполковника Н. П. Николаева14 и начальника контрразведки дивизии капитана П. С. Ольховика. Из старших офицеров дивизии в живых остались считанные единицы, а уцелевшие были обязаны своим спасением отдельным офицерам XII армейского корпуса 3-й армии США.
Судьба Южной группы сложилась, на первый взгляд, менее драматично, чем судьба власовских частей, оказавшихся в составе Северной группы. К 17.00 8 мая полковник Герре убедился в неизбежности захвата частей Южной группы Войсками 46-й армии 3-го Украинского фронта и поэтому с облегчением встретил сообщение о совещании старших власовских офицеров, созванного по инициативе генерал-майора А. Н. Севастьянова и полковника А. Г. Нерянияа. На состоявшемся вечером 8 мая совещании командование Южной группой принял генерал-майор М. А. Меандров, возглавивший позднее в силу политических обстоятельств и кадры власовской армии на территории лагерей военнопленных американской оккупационной зоны.
Присутствовавшие на совещании старшие офицеры В. Г. Ар-цезо, А. Г. Нерянин, Г. А. Зверев, М. А. Меандров, А. Н. Севастьянов и др. приняли решение о пересечении демаркационной линии утром 9 мая в полосе XII корпуса 3-й армии США, независимо от реакции ее командования на этот маневр. Рано утром 9 мая по приказу Севастьянова были сожжены все штабные документы и многие личные послужные списки власовских офицеров, после чего штаб власовской армии, офицерский резерв, подразделения штабного подчинения и 1-я Объединенная офицерская школа Вооруженных сил народов России двинулись из района Каплице на северо-запад в городок Крумау, где находилась ближайшая американская комендатура, принадлежавшая
26-й пехотной дивизии генерал-майора армии США Пауля. Коменданта вполне удовлетворили документы первой договорен-402
иости со штабом 11 й танковой дивизия. В итоге он пропустил власовцев вместе с вооружением, обозом и прочим имуществом за линию демаркации на участке 104-го полка полковника Т. Хэнфорда, предложив временно разместиться на территории парка Крумау. Власовцы шли из Каплице в Крумау с утра и до 16.00 9 мая. Меандров и Нерянин в арьергарде следили за их перемещением в американскую зону.
Здесь один из деятельных сторонников создания власовс-кой армии с немецкой стороны полковник Вермахта Г. Д. Герре покинул чинов Южной группы. Он попытался найти Генерала Добровольческих войск генерала от кавалерии Э. А. Кестрин-га, предположительно скрывавшегося в имении на австрийской границе, чтобы с его помощью облегчить судьбу власовских военнопленных. К 20 мая Герре действительно отыскал Кест-ринга, а еще через несколько дней был арестован американской военной полицией вместе со своим начальником и этапирован в лагерь военнопленных 101-й воздушно-десантной дивизии США. Власовцам ни Кестринг, ни Герре реально ничем помочь не могли. В парке Крумау чины
Командир учебно-запасной бригады полковник Койда решил перевести бригаду в американскую зону, даже не дожидаясь официального приказа из армейского штаба, так как продвижение частей 63-го стрелкового корпуса 46-й армии становилось все более угрожающим. В 2.00 8 мая Койда информировал офицеров бригады о принятом решении, а в 4.00 8 мая бригада была на марше и без всяких осложнений перешла демаркационную линию. К ночи 9 мая власовцев Койды остановили американские посты у городка Фридберг уже на глубине 19-20 км от зональной границы. Командир подразделения с адъютантом выехал в комендатуру, а чипы бригады принялись разбивать бивак в 1,5 км от города. Из-за отсутствия
продовольствия пришлось забить на мясо часть лошадей. Связь с Меандровым и другими командирами власовских частей у Койды отсутствовала, поэтому с 10 мая он начал вести интенсивную разведку.
Параллельно на свой страх и риск американский комендант Фридберга по просьбе Койды начал выписывать пропуска на группы чинов бригады и отпускать их в направлении на Мюнхен. За 10 суток таким образом из бригады в лагеря «перемещенных лиц» в Западной Германии оказались демобилизовано около 600 рядовых и 15 офицеров. ОКР «СМЕРШ» 46-й армии пытался вернуть бригаду Койды на советскую сторону. Для этого власовским офицерам полковникам М. Д. Барышеву, С. Т. Койде, А. Н. Кобзеву и Н. И. Садовникову устроили встречу под Крумау с представителями «СМЕРШ» в присутствии американского коменданта. Советские контрразведчики уговаривали «вернуться на родину», сулили «полное прощение», а также «восстановление в звании в Красной армии». Однако все уговоры встретили решительный отказ от репатриации, мотивированный неприятием особенностей сталинского режима. По воспоминаниям Койды между ним и советскими офицерами15 произошел примерно следующий диалог:
« - Вы заблуждались, совершили перед родиной преступление. Вас, конечно, будут судить, но ие расстреляют. Мы вам предлагаем брать своих людей и возвращаться на родину. Вы же заслуженный командир, возможно, Вас и простят.
– В РОА я вступил сознательно. РОА состоит из перебежчиков, а не из старых ^мигрантов. Мы имеем свои идеи. Возвращаться не будем. пока есть советский строй и пока советские люди живут так, как они живут.
– Вы хотите, чтобы советские люди жили как где?
– Как в Норвегии, Дании, Франции и даже как в Германии.
Они переглянулись, ничего не сказав».
Остальные офицеры бригады также возвращаться отказались. В заключение беседы Койда спросил: «Какова теперь судьба наших семей, оставшихся там?» «Вы сами должны знать, какова их судьба», - последовал сухой ответ. Посте-
пенный роспуск чинов учебно-запасной бригады был прерван по причине установления связи к 17 мая с М. А. Меандровым. Меандров настаивал на сохранении и концентрации власовских кадров в американской оккупационной зоне, и Койда немедленно выполнил приказ старшего почину и должности. 26 мая из Кладена к Фридбергу передислоцировались все власовские подразделения, находившиеся в Кладене в период 11-26 мая под объединенным командованием Меандрова. Утром 27 мая к ним присоединились кадры учебно-запасной бригады и 2-й пехотной Дивизии. В 1946 г. полковник Койда так подвел итог краткой истории своей части: «Надо сказать, что, несмотря на то, что бригада была измучена в походе, полураздета и полуголодная, она показала образцы дисциплины. В Ландау весь лагерь брал пример с бригады по четкости выполнения распорядка дия. В самых трудных условиях солдаты и офицеры не теряли веры в идеи РОА».