Армстронги. Загадка династии
Шрифт:
Затем она оглядела стол. Эмили сидела в самом дальнем конце; она была очень бледна и неотрывно смотрела на стоявшую перед ней нетронутую тарелку.
– Эмили! Выпрямись и ешь! – скомандовала ей Маргарет.
Дочь расправила плечи, взяла вилку и принялась ковырять еду. Затем она внезапно резко отодвинула свой стул и бегом бросилась из столовой.
– Эмили! – крикнула ей вдогонку мать, но той уже и след простыл. – Что за девчонка! – сокрушенно вздохнула Маргарет. – Я уже отчаялась научить ее хоть каким-то манерам.
Когда Эмили потеряла
После завтрака она подошла к Чарльзу в холле.
– Мне необходимо срочно поговорить с вами! – прошептала она.
– О чем же?
– Где мы с вами могли бы пообщаться в приватной обстановке?
– Ступайте на прогулку в парк, на первую террасу. В два часа я буду ждать вас там у фонтана.
Арабелле трудно было днем избавиться от постоянного внимания Гаррисона. В конце концов она сделала вид, что хочет после обеда прилечь у себя в комнате, а сама тем временем, быстро надев пальто, шляпу и перчатки, направилась на встречу с Чарльзом. Она шла по громадному парку на первой террасе, по лабиринту дорожек и обсаженных кустарником аллей, пока не нашла фонтан, который сейчас был весь укрыт снегом. В ожидании его она нетерпеливо расхаживала вокруг фонтана. Наконец он появился.
– Что стряслось? – спросил он, глядя на ее лицо, искаженное гримасой страха и паники.
– Эмили! Она видела меня, когда я сегодня утром выходила из вашей комнаты!
– Вы в этом уверены?
– Конечно, уверена! Она стояла, уставившись на меня так, как будто увидела привидение!
В этот момент Чарльз заметил садовника, который суетился вокруг каких-то засыпанных снегом растений.
– Давайте пройдемся, – предложил он, уводя ее по дорожке парка.
– Что нам делать, Чарльз? – с отчаянием в голосе спросила Арабелла. – Если она кому-нибудь расскажет об этом, я погибла, Гаррисон будет опозорен, а вся ваша семья…
– Она вам ничего не сказала? – перебил ее Чарльз.
– Ни слова. Просто молча смотрела на меня.
– По крайней мере вас хотя бы увидела не Гвинет и не Дафна.
– Но что сделает Эмили?
– Я пойду и поговорю с ней.
– Чарльз, мы с вами играли с огнем и теперь должны в этом огне погибнуть! – воскликнула Арабелла и, повернувшись к нему, положила руку ему на грудь.
– Арабелла, осторожно! – Чарльз кивнул в сторону садовника, который неподалеку катил перед собой тачку. Она быстро убрала свою руку, и они пошли дальше.
Перед дверью комнаты Эмили Чарльз застыл в нерешительности, прежде чем постучать. Никто не ответил, и он постучал снова.
– Эмили, это Чарльз, – громко сказал он через дверь.
Через мгновение он услышал, как щелкнул открытый ключом изнутри замок. Дверь слегка приоткрылась. Выждав паузу, он толкнул ее и шагнул в комнату.
Эмили стояла перед мольбертом.
– Что
– А ты что, не видишь? – откликнулась Эмили, продолжая работать и даже не взглянув в его сторону.
Подойдя ближе, он увидел, что она рисует его портрет.
– Я и не знал, что ты рисуешь меня, – с удивлением сказал он.
– Я работаю над этим портретом уже несколько месяцев.
– Он очень хорош – разве что немного льстит мне!
Он прошелся по комнате и взял лежавшую на столе книгу – это был том Карла Маркса.
– Маркс! – воскликнул он. – Я и не знал, что ты у нас коммунистка.
– Его идеи представляются мне интересными.
Чарльз положил книгу.
– Эмили… то, что ты видела сегодня утром…
– Ты имеешь в виду Арабеллу, которая в ночном халате выскальзывала из твоей комнаты?
– Хм… да… Это вовсе не то, что тебе могло показаться со стороны…
– Я прекрасно понимаю, что мне могло показаться и что это есть на самом деле. – Она перестала рисовать и отложила кисть в сторону. – Ты соблазнил ее за спиной у Гаррисона!
– Ты не понимаешь…
– Да неужели? Это вряд ли, потому что передо мною предстала предельно ясная картина. – Она подошла к нему вплотную. – Гаррисон ведь помолвлен с ней, Чарльз. Как ты мог?
– Ты думаешь, я планировал это заранее?
– И сколько это у вас тянется?
– Только неделю. Всего одну неделю, клянусь.
– Гаррисон должен знать, с какого рода женщиной он связывается.
Чарльз запаниковал:
– Эмили, ты не должна никому рассказывать о том, что видела. Ты понимаешь меня? Слишком многое стоит на кону. Никто и никогда не должен об этом узнать, слышишь?
– Но…
Он отвернулся, отошел к окну и стал смотреть на снег.
– Я всегда думал, что мы с тобой очень близки. Я думал, мы с тобой понимаем друг друга.
– Да, но это же совершенно другое!
– Выходит, тогда, на верховой прогулке, ты солгала мне? – Он обернулся и посмотрел на нее; лицо его было искажено болью. – Помнишь? Когда ты сказала, что я всегда могу рассчитывать на тебя. Когда ты подумала, что я встречаюсь с замужней дамой. Ты говорила, что прикроешь меня, поможешь мне, что даже можешь быть моим посредником.
– Но это было до того, как я узнала, что мужчина, которого ты обманываешь, – Гаррисон!
– Значит, ты выбираешь его, а не меня?
– Нет… но…
Он снова взял книгу Маркса.
– А то, какой ты стараешься казаться – с бунтарской душой, чуждой условностей, – это тоже все лишь игра, не так ли?
– Но ты должен понять!..
– Я понимаю только одно: я люблю Арабеллу, а она любит меня.
Эмили села на кровать.
– Ох, Чарльз! Это же надо – из всех женщин влюбиться именно в нее!
– Мы ничего не могли с этим поделать. Через пару дней она возвращается в Дублин, и я, возможно, больше никогда ее не увижу – разве что на каких-нибудь семейных торжествах, когда она уже будет женой Гаррисона.