Аромат лимонной мяты. Книга первая
Шрифт:
– Скажите, сэр, а почему другие призраки не считают вас привидением? И вообще не очень-то уважают?
Пиввз, обалдевший от обращения «сэр» и благожелательного в целом тона, ответил вполне спокойно, лишь иногда срываясь на визг в конце фраз:
– Потому что я — полтергейст! А эти снобы — этот перекормленный святоша, этот с башкой на ниточке, — считают, что они лучше меня только потому, что они факультетские призраки. Мол, приносят пользу и работают с молодежью. А я — полтергейст! — снова заверещал Пиввз. — Я должен шуметь, крушить, пугать! А они говорят, что я позорю их всех. И никогда никуда меня не приглашают. Даже на смертенины.
Пиввз завис в воздухе, пригорюнившись.
– У нас в школе есть визжащие черепа(9)? — восхитился Роули.
– Да! И что? — опять завопил Пиввз. — Я лучше. Они только визжать и умеют. А я много чего. А они говорят, это не приносит пользы. А оно приносит! Я вас, дурачков, тренирую!
– Сэр, и вы делаете это превосходно, — заявила Мелисса. – Но, думаю, если вы будете использовать свои таланты на благо школы, они переменят мнение о вас. И наверняка пригласят на ближайший праздник.
– Да что я могу? Мне всё запрещают! Все гонят бедного Пиввза! Никто не ценит, никто не любит! — полтергейсту, похоже, было искренне себя жалко.
– Мистер Филч так загружен, — произнесла Мелисса, словно рассуждая сама с собой. — Вот если бы вы смогли помочь ему колоть дрова, зажигать огонь в каминах! А камни для щебенки, которой он посыпает дорожки, вообще можно взрывать!
Пиввз задумался, а девочка продолжила:
– Вы же знаете, каким авторитетом пользуется Кровавый Барон? Представляете, мистер Филч расскажет ему про вашу помощь! И тогда и толстый монах, и мистер в жабо и колготках будут вынуждены прикусить языки и признать, что вы такой же, как и они. Даже лучше. Как Вас все будут ценить! Я могу поговорить с мистером Филчем о вас. Уверена, он с радостью позволит вам что-нибудь разрушить.
– Не что-нибудь, а все, что должно быть разрушено!
– Я попытаюсь, сэр, но…
– Сделаешь это для старины Пиввза, и я не буду доставать тебя и мелочь за твоей спиной. Клянусь вечностью.
«Отлично! — мысленно улыбнулась Мелисса. — К нам больше не лезет полтергейст, и с Филчем закрепим хорошие отношения!»
Уже на следующий день Пиввз, визжа от восторга, взрывал камни, колол дрова и зажигал камины. У Филча появилось хоть какое-то свободное время, которое он использовал для занятий по учебникам для сквибов, пытаясь хоть как-то увеличить свою магическую силу. Привидения перестали явно третировать полтергейста. А Мелисса и ее друзья спокойно ходили по коридорам. В общем, все были только в плюсе.
Единственным минусом стало то, что из-за подобной активности о Мелиссе вспомнил Альбус Дамблдор.
Девочка заметила, что директор стал часто смотреть на нее в Большом зале, периодически дотрагиваясь до ее разума. Не полагаясь на врожденные способности к окклюменции, в Большой зал она теперь приходила в полной боеготовности: ментальные щиты были подняты и укреплены, прикрытые обманками из ложных воспоминаний.
Надо сказать, что благодаря Снейпу, который последние две недели регулярно проверял их на прочность на всех отработках и уроках зельеварения, держать защиту она могла достаточно долго, поэтому нужды стремительно есть и тут же покидать Большой зал не было. Тем не менее, столь пристальное внимание радовать не могло.
***
Информация о неизвестном мальчике, интересовавшемся запрещенными книгами, стала для Альбуса Дамблдора сюрпризом. Сюрпризов он не любил, и письмо Боргина ему не
Гостей Брутус не ждал и подготовиться не успел: амулеты и артефакты, защищающие разум от ментальных атак, так и остались лежать в верхнем ящике комода в подсобке. Именно поэтому Боргину пришлось поделиться мыслеобразами о визите странного ребенка в сопровождении Фенрира Сивого. Делился он хотя и не по собственной воле, но щедро: до сильного магического истощения и глубокого обморока.
Оставив Боргину небольшой флакон со слезами Фоукса в качестве компенсации и извинений, Дамблдор вернулся в Хогвартс. В своем кабинете он подошел к никогда не потухающему камину и, направив палочку на пламя, вычертил ей в воздухе руну Перт(10). Знак засиял всеми оттенками радуги, языки пламени изменили свой цвет и в камине появился небольшой сундучок, испещренный рунической вязью, размером со среднюю шкатулку.
Перенеся сундучок с помощью заклинания левитации на письменный стол, Дамблдор снял наложенные на него защитные чары, открыл его и принялся рыться в лежащих там бумагах. Спустя несколько минут, он нашел то, что искал: календарь за 1976 год.
Именно на этом календаре с зайчиками, который ему подарили на Рождество маглорожденные студенты, он и делал пометки обо всех более-менее подходящих девушках, когда готовил Темному Лорду «медовую ловушку(11)». Таких девушек было три. Информация о них была слита через Питера Петтигрю, который как раз тогда и готовился принять метку. Крыса всегда была легкоуправляема и внушаема.
«Хм… Мне казалось, стопроцентно подходила одна Лили. Или Томми в очередной раз решил сыграть свою игру и подстраховаться? Как с хоркруксом? Может, поэтому ритуал и не сработал должным образом? Руны-то я выбирал именно в расчете на участие в нем истинного первенца. И если это не девчонка…»
Просмотрев свои записи и еще раз пересчитав карандашом сроки возможных беременностей и их соответствие легенде, Альбус снова пришел к выводу, что нет, из всех английских девушек для эксперимента годилась только Лили. Остальные лишь условно: при применении специальных зелий, вызывающих роды в определенный срок.
Дамблдор взмахнул рукой, призывая думосбор. Искренне сожалея о том, что воспоминания человек может отдать лишь добровольно, он с помощью палочки поместил в него то, что увидел в голове Боргина и опустил лицо в серебристое, переливающееся марево.
Он скрупулезно рассматривал каждую деталь, пытаясь разобраться.
Проблема была в том, что Брутус был человеком очень нервным. В минуты сильнейшего волнения, он не охватывал взглядом всю картинку, выделяя лишь отдельные ее детали.
Вот Боргин пытается подойти к ребенку и повернуть его лицо к свету, но руку перехватывает оборотень. Цепной пес Темного Лорда охраняет какого-то мальчишку? Да и мальчишку ли? Не разобрать… Может быть, и девочка.
Глазами Боргина Дамблдор смотрел на ребенка, но не видел полностью его лица. Туман, и вдруг в фокусе черные глаза. И мысль Брутуса — как у Томми! Снова все расплывается, и опять вспышка: губы. Нет, совсем не похожи! И улыбка другая! И сам ребенок другой. Как будто улучшенное, более изящное издание. Боргин что-то говорит ребенку, и он отвечает. Но услышать сложно, уши словно забиты ватой.