Аромат лимонной мяты. Книга первая

spring_twister

Поняв, что долго так не продержится, Мелисса смущенно уставилась в пол, обрывая контакт и спешно ища нужное воспоминание.

– Я заблудилась, сэр! — жалобным голосом проговорила она. — В тот день, когда профессор Макгонагалл бросила меня на Косой аллее. Было страшно…

Девочка вновь посмотрела директору в глаза и продемонстрировала подготовленное воспоминание, как профессор аппарировала прочь, а она идет по улице, озирается, останавливается у входа в Лютный переулок, делает два шага и спешно возвращается обратно на

Косую аллею.

– Кстати, разве она могла меня так оставить? — уже более уверенно поинтересовалась девочка. — Все говорят, это неправильно. В магловском мире я бы давно подала жалобу в органы опеки, сэр. У магов есть нечто подобное?

От неожиданности директор моргнул и прервал контакт сам.

– Ты хочешь пожаловаться на Минерву?

– Думаю, это справедливо, — недоуменно пожала плечами Мелисса. — Каждый человек должен хорошо выполнять порученное ему дело.

Дамблдор мысленно выругался, понимая, что она права. Также пришло осознание, что потереть ей память об этом инциденте не получится: девчонка уже кому-то разболтала. Вот, чем плохи девочки: совершенно не умеют держать язык за зубами! Поэтому, решив нивелировать ситуацию, Дамблдор завел шарманку о добре и всепрощении.

Мелисса поняла, что тема прогулок по злачным местам временно закрыта, и снова принялась рассматривать кабинет директора, краем уха слушая его монолог и лишь подсчитывая в уме, сколько раз он произнес то или иное пафосное слово. Речь Дамблдора лилась нескончаемым потоком. С темы прощения и понимания, он переключился на правду, семью и любовь.

„Добро — семь раз, — монотонно считала девочка. — Семья — одиннадцать. Приютской о семье? Интересное решение. Свет — тринадцать. Правда — восемнадцать. Ого! И с результатом двадцать один побеждает люююбовь!“

– …и поэтому, девочка моя, что самое главное в жизни любого человека? Правильно, семья и любовь! — голос директора зазвенел, как ручей, сливаясь с короткой трелью феникса, подлетевшего к ним поближе.

Мелисса уткнулась лицом в ладони, вытирая непроизвольно выступившие слезы и с обалдением осознавая: только что этот чертов тандем пробил ее щиты до самой картотеки.

„Дьявол, — в панике думала она, спешно восстанавливая ментальную защиту и понимая, что адская мигрень на пару дней ей обеспечена. — Где же Сев? Я тут уже почти час, неужели Роули не застал его в кабинете?“

Дамблдор смотрел на сжавшуюся в кресле Мелиссу.

– Тебе нехорошо, девочка моя?

„Ах ты, тварь! — каждое слово директора, словно гвоздем впивалось в мозг, от приторно сочувствующего голоса хотелось орать. — Хочешь войны? Получишь. Пусть Сев и обучил меня пока лишь одной ментальной атаке, но я повторила ее почти тысячу раз!“

– Зачем же вы так, сэр? Я же из приюта. А вы о семье? — запинаясь и всхлипывая, проговорила Мелисса.

Директор погладил сидящего на подлокотнике его кресла феникса и взял в руки чашку, задумчиво

проводя пальцем по кромке.

– Не плачь, девочка моя. Думаю, что смогу тебе помочь.

– Как? — шмыгнула носом Мелисса, внутренне собираясь.

– Ну, — словно рассуждая сам с собой, медленно проговорил директор, — например, могу поискать в мире маглов информацию о твоих родителях. То, что бывает сложно сделать обычным людям, может быть под силу старому светлому магу. Быстро не обещаю, но в будущем… Ты бы хотела узнать о своей семье?

– Да, сэр! — девочка встрепенулась и радостно посмотрела ему в глаза.

Как она и ожидала, он снова оказался в ее разуме, но в этот раз, полагая, что все барьеры сметены, уже вообще не пытался осторожничать и одним рывком ворвался в картотеку ее воспоминаний. Девочке только это и было нужно. Дождавшись, когда директор сунется в один из ящиков, она резко оборвала зрительный контакт, мысленно с силой задвинув ящик обратно. Дамблдор клацнул зубами и отпрянул, прикрыв глаза, схватился за голову и, уронив чашку, пролил чай себе на мантию.

– Вам нехорошо? — с тем же приторным сочувствием, что и директор несколько минут назад, поинтересовалась Мелисса.

„Конечно, тебе нехорошо. А вот не надо лазить, где не просят. Да, еще прикрываться святым для любого приютского ребенка — информацией о семье!“ — внутри она просто кипела.

– Нет, девочка моя, просто чашка соскочила с блюдечка.

В этот момент раздался короткий стук в дверь. На пороге возник Северус Снейп. Он коротко посмотрел Мелиссе в глаза, пытаясь убедиться, что с ней все в порядке, попутно отмечая ее неестественную бледность.

Увидев его, Дамблдор спросил прохладным тоном, демонстрируя легкое недовольство его приходом:

– Профессор Снейп, что-то случилось?

– Директор, я думал, вы мне скажете, что случилось? В чем провинилась студентка моего факультета, что вы ее вызвали? Я как декан имею право знать!

Снейп бесцеремонно уселся в кресло и, не дав директору сказать и слова, резко спросил Мелиссу:

– Эванс! Что вы натворили?

– Ничего, сэр! Профессор Дамблдор позвал меня попить чаю и обещал разузнать о моих родителях, — громко и возбужденно затараторила девочка. — Профессор Дамблдор, вы самый замечательный человек на свете!

Дамблдор скривился, как от зубной боли: ну, зачем же так орать, он же не глухой! Снейп бросил на него быстрый взгляд. Альбусу было явно нехорошо: он сидел, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, был бледен, дышал тяжеловато, держался за голову, нижняя губа прикушена, плюс мокрая мантия.

„Облился или… Нет, все-таки облился… Похоже, Лисса ментально его приложила. И добавляет приятных ощущений своими громкими визгами и писками. Хорошая девочка! Миллион баллов Слизерину! Так, пора прощаться с любителем лимонных долек, пока он в растрепанных чувствах“.