Аромат теней
Шрифт:
– Достань оружие из левого кармана и брось к двери.
Я не удивилась тому, что он знает о спрятанном куботане. Даже я ощущала запах холодного прессованного алюминия. Я послушалась, бросила его к двери, ведущей в гостиную.
– Теперь сделай шаг назад… шаг назад, – повторил он, когда я не шевельнулась. – Я чувствую запах твоего гнева, Джоанна, ты ведь знаешь это? Неужели ты считаешь, что можешь изменить то, что здесь происходит? Думаешь, сможешь спасти Оливию, как спасла ее раньше?
Я шагнула назад, но это как будто не заставило Батча расслабиться, а скорее спровоцировало его. Оливия забилась,
– Нет! – Я бессильно стиснула кулаки, и страх окутал мои внутренности, как смола, разжигающая костер. Я знала, что он чувствует этот запах. Отчаяние сделало мои слова искренними. – Ты сказал, что поменяешь меня на нее! Меня на нее!
– А зачем мне это? – спросил он, ослабляя хватку. Оливия застыла. Батч поднял нож. – Я могу получить вас обеих.
И с этими словами он начал резать.
– Джоанна! – Голос Оливии звучал совсем по-детски. Она смотрела на меня так, словно видела впервые, глаза были полны смятения. Но я знала, что на самом деле ее окутывает завеса боли. Я помнила, как выглядит мир сквозь собственную кровь. Слезы выступили у меня на глазах, из горла вырвался сдавленный крик.
Батч начал смеяться. Он смеялся и резал – точно, несмотря на свою слепоту. Помимо жестокости, было что-то ужасное в том, как уродуется красота: это словно оторвать крылья у бабочки или осквернить храм. Я никогда не видел Оливию в таком положении. Что-то дрогнуло у меня в сердце, крик заполнил гортань.
– Прекрати! Прекрати!
Батч держал нож, с которого капала кровь.
– Прекратить? Ну ладно… почему бы и нет? В конце концов она для меня ничто. Только пешка. Способ добраться до тебя. Спасибо, Оливия. Ты хорошо сделала свою работу.
Его острые зубы сверкнули в многозначительной усмешке. Я видела это и все равно ничего не могла сделать. Батч повернулся, расправил плечи и бросил Оливию на изгибающуюся стеклянную стену. Я услышала глухой удар тела о преграду, стекло треснуло и, как показалось, очень медленно начало разлетаться на куски. Оно вывалилось наружу, и вместе с ним рухнула Оливия.
Ее крик разорвал ночь, он слышался, когда ее тело уже исчезло. Я ответила своим криком и бросилась вперед, неловко перебралась через широкую кровать и оказалась у окна. Схватилась руками за острые осколки, руки покрылись кровью, но я ничего не почувствовала.
Я не увидела ее; она уже затерялась в темноте ночи; упала, как капли дождя, как комета, опустилась, как алое солнце.
Глядя в темную холодную пустоту, я испытала мгновенное желание прыгнуть за нею. Один шаг, каких-то пять дюймов – и все будет кончено. Больше никогда не нужно будет двигаться, сражаться, плакать. Не нужно будет бесконечно дышать, и крик, который раскалывает мне черен, прекратится раз и навсегда.
Я слышала свое имя: мучительное медленное произношение, слог за слогом. Все, о чем я могла думать, это то, что я ошибалась. Ошибалась, считая, что приняла все меры для защиты. Ошибалась, решив, что у меня ничего не могут отнять, что мне нечего терять. Оставалось еще то, что мне было не безразлично в мире. Моя сестра.
И теперь ее нет.
– Джо-ан-на…
Глубоко вдохнув, я опустила голову, как нападающий бык, и
Но сначала повернулась.
Я прыгнула, пригнувшись, и использовала тяжесть своего тела, чтобы сбить Батча с ног. Не думая об оружии, я обхватила руками его колени. Не думала о ранениях, когда его тело рухнуло. Я постаралась оказаться у него за спиной, но он, даже слепой, был быстрее, чем выглядел. Прежде чем он смог использовать свои кулаки и преимущество в весе, я была уже вне пределов досягаемости, сгруппировалась и приготовилась к новому нападению.
– Что ты делаешь? – Он был искренне удивлен. – У тебя нет оружия.
– Есть.
– Нет. Я бы уловил его запах.
Его ноздри раздулись, и мы оба определили, где находится оружие: его ятаган, закатился под кровать, когда я убила его в первый раз, мой складной нож выпал у него из рук, когда я прыгнула на него, и теперь лежал у двери.
– Я сама оружие, осел! – Произнося со свистом эти слова, я чувствовала, что мое дыхание заполнено таким же черным стремлением, как и сердце. Впервые Батч выглядел испуганным.
Мои движения не были такими рассчитанными, как обычно, удары менее точными. Я сражалась, используя скорее изобилие адреналина, чем мастерство, нанесла несколько ударов, получив два сама, прежде чем отступила и заставила себя думать. Представила себе тело Батча. Наметила наиболее уязвимые места, куда надо наносить удары; постаралась увидеть в нем противника, а не только убийцу моей сестры.
– Сюда. – Я обошла его, оказавшись сзади. – Ты что, слепой?
– Я тебя убью! – Он поворачивался из стороны в сторону, стараясь найти меня с помощью оставшихся четырех чувств. Это подсказало мне идею. Я начала пятиться, отступая к туалетному столику, где нашла то, что мне нужно. – Ты меня слышишь? Я тебя убью!
– Нет, не убьешь. – Я нащупала бутылочку с духами сестры. – Но умрешь, пытаясь это сделать.
Я принялась разбрызгивать духи, так что вскоре в комнате пахло, как внутри коробки с размельченными пряностями. Остаток я вылила на себя. Духи перегрузили обоняние Батча. Он споткнулся посреди комнаты: странно, но отсутствие обоняния подействовало на него сильнее потери зрения. Чувствуя, как кривятся мои губы, я подумала об оставшихся у него трех чувствах: осязании, вкусе и слухе – и решила отключить их все.
Нажав кнопку будильника Оливии, я максимально увеличила громкость. «Приходи, какая ты есть» «Нирваны» заполнила комнату. [25] Начальное замешательство из-за потери слуха вскоре сменилось бессильным гневом. Батч испустил дикий крик и начал неуверенно двигаться в моем направле-нии. Я бросила флакон духов в другую сторону, и он разбился о стену. Батч повернулся, грудь его поднималась в такт вдохам. Я легла на пол, прокатилась под кроватью и выбранись оттуда с ятаганом в руке.
25
«Нирвана» – музыкальная группа, сложившаяся в Сиэтле и действовавшая в 1987–1994 гг. Главным вокалистом, гитаристом и автором песен этой группы был Курт Кобейн. – Прим. перев.