Аромат тьмы
Шрифт:
Фрей стоял, сложив мускулистые руки на груди, прямо-таки взглядозалипательной, впечатляющей… Но сейчас я не женщина, я жертва вампира. И судя по алым глазам, этот, как он уверял, маг крови прекрасно читал на моем лице все чувства и мысли. Криво ухмыльнувшись, он насмешливо произнес:
— Женщина, связь закрепляется обменом кровью. Один раз! Я твою уже выпил!
— Ты хочешь сказать, что мне надо… — опешила я, а потом категорично заявила: — Не сочти меня неблагодарной, но я категорически против пить чужую…
Едва
— Мы-у-ы… — мычала я, брыкаясь и сопротивляясь, но жуткая красная жидкость врагом просачивалась в мою глотку, оставляя обжигающий след, впитываясь в мою плоть не жидкостью, а чужеродной магией.
— Олеся, у меня и так сил нет! — еще и пенял Фрей.
Мучение продлилось несколько секунд, прежде чем он освободил меня и проверил, что запястье стремительно зажило.
— Фу, какая гадость! — заорала я, рукавом вытирая рот, потом вывалила язык и его оттирала. — Ты совсем с ума сошел — травить меня этим кошмаром?
Тем не менее, у меня во рту и правда не ощущалось послевкусия, а ведь должно было остаться от крови, но нет, ничего соленого и противного, ничего «вещественного». Зато язык, глотку, желудок опалила магия! И вот она как раз с ярким вкусом, непривычным, обжигающим то ли холодом, то ли жаром, всасывалась и ощутимо разбегалась по сосудам.
— Полагаю, от одного глотка ты не умрешь. Зато теперь наша связь закреплена. Ты моя навечно, — зловеще приговорил Кровавый Фрей.
— Мечтай, — выплюнула я, мысленно злорадствуя.
Лесира меня несколько раз травила своим мраком и что? Немного стараний — и моя магия все переварит, избавит от чужеродной гадости. Поэтому я отвлеклась от коварного мужчины и ушла в собственные ощущения — изучала свое состояние, магический источник и резерв, влияние на них чужого вещества, подло проникшего внутрь.
Сейчас, вот сейчас моя магия набросится верным стражем и изгонит всяких проходимцев, а чужое тепло уже завладело всем моим телом, согрело, наполнило силой. Я аж покраснела от усердия, пытаясь запустить программу очистки, но безуспешно.
Фрей смотрел на мои потуги с ироничным весельем, затем наклонился и, взяв за подбородок, заглянул в глаза:
— Глупышка, не старайся, бесполезно. Ты забыла самое важное — мы истинная пара. Помнишь? Нас само мироздание соединило. Это был последний, завершающий штрих, не более того. Во мне нет ничего чужого для твоей магии, я свой, понимаешь?
Я качала головой, чувствуя, как защипало в носу и глазах от подступающих слез, отказываясь признавать поражение:
— Я не хочу снова умирать!
«Истинный» гад пристально смотрел мне в глаза, но удивительный цвет его глаз мешал понять, что он чувствует. Только морщинка между бровей подсказывала, что нечто важное для нас обоих, пусть и не известно, хорошее или нет. Фрай обхватил мое
Я сама не заметила, в какой момент вцепилась в ремень на его брюках, приподнялась на коленях и потянулась за его руками. Скользнула по обнаженной, пышущей жаром мужской груди. Отметила, что белая кожа вайра не совсем гладкая, а испещрена росчерками шрамов. Оказывается, этот мужчина не идеален и, судя по отметинам, не раз бывал в смертельном бою. С учетом повышенной регенерации, если даже на мне, недомаге, раны быстро и бесследно заживали, то сложно представить, из-за чего остались следы на теле, почти не сомневалась, всесильного мага.
— Как странно видеть это лицо с другими глазами, — шепнул он, разглядывая меня.
— В каком смысле? — тоже шепотом спросила я.
— Я видел ее однажды, пять лет назад, во дворце Рамдера. Как невесту ее представлял владелец этого замка, лорд Элиан джан Кверег.
— Элиан — хозяин замка? — я изумилась.
— Да, был, пока не встретил свою истинную пару. На том балу он представлял невесту и официально вступал в наследство, ведь вся его семья, родные и близкие, совершенно неожиданно погибли.
— В храме Церры он сказал, что убил всех, кого любил… ради Лесиры, — вспомнила я.
— Доказать этого не смогли, — спокойно пояснил Фрей. — Так вот, тогда я увидел само совершенство, правда, от нее до омерзения веяло холодом. Никакого желания подойти ближе не было и любого другого тоже.
— А сейчас? — едва слышно спросила я.
— У ледяного совершенства появился весьма приятный изъян, — усмехнулся Фрей, неожиданно огорчив меня. Но прочитав мои эмоции, продолжил совершенно серьезно: — Живые глаза, в синей глади которых столько ярких чувств, что порой в них утонуть можно. Ты постоянно то пугаешься, то злишься, то восхищаешься — и все это одновременно мной. Трясешься от страха, но все равно нарываешься, пыжишься, упрямишься. Боишься до ужаса, но инстинктивно ищешь у меня защиты. Ты непредсказуемая, забавная, несносная! Если бы не твоя тьма, назвал бы тебя светлой.
— Я не порождение тьмы, — ворчливо заметила я.
Ворчала от смущения. Этот тиран и деспот наговорил неожиданно много комплиментов. Коварный гад, как после таких откровений считать его врагом? И ладно бы тот же Иор расстарался, но ведь истинная пара… как бы. И что теперь делать?
— Нет, но ты темная и этого не изменить, — произнес Фрей с горечью, — но, с учетом особенностей твоей души, я, возможно, протяну век-другой в ясном уме и твердой памяти. Попробуем побороться за свои жизни…