Аромат тьмы
Шрифт:
— Век-другой? — переспросила я, решив, что ослышалась.
— Если будешь хорошо себя вести, — подтвердил он.
— Я попробую, — решила пересмотреть свою позицию на наши взаимоотношения. — Прожить сто лет… или даже двести меня вполне устроит.
В прошлой жизни я выбирала мужчину сердцем — и что? Оказалось, влюбленность быстро прошла, проиграв обычной бытовухе и реальности. А если в этот раз подойти к выбору супруга с точки зрения разумности? Жить о-очень хочется. Очень-очень! А я в другом мире, нищая, беззащитная, к тому же темная, а темных здесь не любят. Еще и с лицом той, кого все помнят и ненавидят. Им же поголовно не пояснишь, что не Лесира я, а Олеся Викторовна Щепкина.
— Неужели мне мудрая женщина досталась, усмехнулся Фрей криво и зловеще.
Сомнений, что мои мысли он читает как в открытой книге, почти не осталось. Надо следить за выражением лица, в будущем пригодится однозначно. Мне об этом на работе уже сказали, потому что хороший адвокат — бесстрастный и выдержанный, а я… в общем поздний и избалованный ребенок.
Я встрепенулась, потому что полуголый вайр-атлант решил забраться ко мне на кровать. Я отползала к спинке, а он, наоборот, подползал. Вскоре я сидела прижатой спиной к изголовью, а Фрей улегся, положив голову мне на ноги и проворчал:
— Не дергайся! Я устал до светлячков, неделю почти без сна, уже голова трещит. Думал, отдохну как вскроем эту консервную банку, а тут ты… в компании с дальмейном.
— Ты знаешь, что такое консервная банка? — встрепенулась я.
Подняв ладони, словно сдавалась, я уставилась на развалившегося Фрея, который явно развлекался. За мой счет.
— Тебе знакомо это понятие. Расскажи о своем мире. Какой он?
Я прищурилась, подозревая подвох:
— Зачем тебе?
— Хочу знать, чего ждать от собственной пары, — зевнул Фрей.
Держать на весу руки было неудобно, а положить — некуда, и я, и кровать заняты крупным мужчиной. А ему на грудь положить свои лапки как-то неловко, он же голый… ну почти. Решилась на компромисс: вроде так задумано, начала массировать ему виски. И пользуясь тем, что вместе с телом мне достался голос Багиры, намеренно мурлыкнула:
— Кроме послушания и покорности, много хорошего!
Фрей, прикрыв веки, откровенно наслаждался массажем, и я, осмелев, постепенно расширяла «сферу влияния», прошлась по всей голове, даже за ушами почесала, как кота. Мужчина расслабился, только что не урчал, а я начала тихонечко рассказывать про Землю. Потом чуть не расплакалась от воспоминаний — скучала по родным, по дому, по своему самому чудесному миру со всеми его недостатками. Но кто без недостатков, пусть кинет в меня первым камень!
— Да, думаю, сотню лет я точно смогу продержаться, — сквозь дрему «поощрил» меня продолжать массаж Фрей.
А я засомневалась, ведь внутри него клокочет настоящий вулкан мрака. Любой случайный толчок — и взорвется. Было странно и жутко ощущать под ладонями, нет, всем телом чужой источник дикой энергии. Особенно сильно на него реагировала моя магическая суть. Хоть я недавно заправилась сытным завтраком и колбасой с сыром перекусывала, резерв ощущается той самой консервной банкой, пустой и жаждущей наполнения. Только поэтому я решилась, нет, скорее поддалась собственному наваждению, потребности, мучительному желанию, которое разъедало меня все это время пока мы находились в непосредственной близости. Я осторожно, незаметно начала забирать у Фрея эту злую, бурлящую, жалящую тьму, усмиряя ее и насыщая свой резерв.
Любопытно, но магической мощи у него не убыло, в отличие от того же Торшеса. Зато ураган мрака утихомирился. Фрей, вольно растекшийся по кровати и по моим бедрам, заснул крепким, спокойным сном. И я, пригревшись, на миг прикрыв глаза, тоже заснула.
Из сна меня выдернул чужой взгляд, пристальный, тревожащий, вызывающий чувство опасности. Голова Фрея
Ну что за мир? Шастают все кому не лень, попаданцы всякие, проходимцы демонические, боги чужих миров, если верить Фрею про происхождение Рамоха. А еще беспардонно по чужим покоям ходят.
Осторожно сдвинув руку Фрея на кровать, я напряглась, глядя как он с недовольным сопением развалился поудобнее. Зато не проснулся, переложил руку поперек себя и продолжил почивать. Спящий и расслабленный, он выглядел более нормальным, более человечным что ли. И к своему неудовольствию, я залюбовалась его экзотической, харизматично красивой внешностью. Красные волосы разметались по подушке и постели, чуть резковатые черты лица смягчились, расслабленное тело с четким рельефом мускулов, еще и положение тела подчеркнуло пласты грудных мышц, ширину и крепость плеч. Не перекаченный, скорее поджарый — разящий кинжал, а не двуручный рубящий меч. Длинные тренированные ноги, чуть выпирающий характерный «валик» мужественности в паху. На нем я заострила внимание, женское любопытство, будь оно неладно!
Поймав себя на разглядывании мужских достоинств, я поджала губы и осторожно слезла с кровати. Прошла в соседнюю комнату и сухо, но негромко, чтобы не разбудить Фрея, спросила у Иора:
— Неужели вам больше негде чаю выпить? Или вам забыли выделить личные покои?
Мы замерли, глядя друг на друга с совершенно нескрываемой неприязнью. Иор с комфортом расположился в том же кресле, что и утром, а я опиралась руками в спинку своего.
— Твоя красота — яд, понятия не имею, почему он не убил тебя сразу как опознал в тебе истинную пару? — Иор чуть не выбил пол у меня из-под ног своим «научным» интересом.
— Почему именно красота, а не темный дар? — глухо уточнила я.
Мужчина молчал с минуту, продолжая сверлить меня изучающим взглядом.
— Никто не знает почему темный дар редко проявляется у женщин. Одна девочка на сто мальчиков, при том, что темный дар в принципе редкое явление. Таких как… мы, единицы. К примеру, на весь Лавер, а наше королевство одно из самых больших, та самая сотня темных и наберется. Но если мужчина с рождения с кровью и потом борется с Тьмой за контроль, вырывая у нее хотя бы крохи уважения и смирения, то с женщинами все иначе. Моя покровительница очень любит женщин и щедро их одаривает, ничего не прося взамен. В результате темный маг мужчина с рождения привыкает к контролю своей магии и борьбе с ней, сдержан и строг к себе. А темные магини, наоборот, с младенчества избалованы магией. Это развращает, пестует безнаказанность, вседозволенность, коверкает восприятие жизни, разрушает душу.
— У меня темный дар, но что-то никто не торопится меня баловать, только убить хотят, — сухо возразила я.
— Твоя исключительная красота — это печать Тьмы. Мне кажется уже это незаслуженное преимущество, — не менее ехидно, чем я чуть раньше, парировал Иор.
— Думаете? — улыбнулась я. — Только, несмотря на якобы сказочную внешность, спасители и поклонники к моим ногам не спешат падать. Один только и нашелся, да и тот вынужденно, его само мироздание заставило, связав со мной пока плохо мне понятными неразрывными узами.