Ароматы кофе
Шрифт:
— Нет, — коротко бросил я.
— Может, тогда ты индус?
— Нет, я, как и ты, уроженец Англии.
— Да? Тогда почему же ты… — Она указала на мою одежду.
— Был на званом ужине.
Сняв промокший тюрбан, я отпил свой бренди.
— Хочешь, я с тобой побуду?
Я взглянул на девушку. Она была довольно мила, но привлекательной я бы ни за что ее не назвал.
— Только не всерьез. Прости. Настроения нет.
— Тогда, может, просто посижу за компанию? — повела плечами она.
— И сколько стоит твоя компания?
Девушка
— Оплати мне стакан, и можешь бесплатно смотреть, как я буду пить. В такую ночь уж лучше сидеть здесь и пить пиво, чем искать клиентов снаружи.
Я махнул бармену и указал на оба наших стакана.
— Как тебя зовут? — спросил я свою собеседницу.
— Анна. А тебя?
Мне понравилась ее прямота.
— Роберт.
— С чего ты тут, Роберт?
— В каком смысле?
— Просто так в такую ночь человек без причины не станет выходить из дома.
— А! — Покончив с первым стаканом бренди, я взялся за другой. — Сегодня вечером я просил у отца своей девушки ее руки.
— Выходит, дело твое плохо?
Она вовсе не дура, эта Анна.
— Хуже не бывает, — кивнул я.
Она опустила мне руку на плечо:
— Купи-ка нам еще выпить, вот и расскажешь все толком.
Стоит ли говорить, что меньше чем через полчаса я имел ее в комнате на втором этаже, приставив к умывальнику, сжав руками ее крепкие, подрагивающие бедра; жаркими спазмами она дышала в раковину, я наблюдал свое отражение в зеркале.
Подходя к своим апартаментам, я заметил, как двое мужчин юркнули в подъезд. Я не придал этому значения, но едва вставил ключ в замочную скважину, как услышал шаги за спиной. Небольшой, твердый и довольно тяжелый предмет с силой бильярдного шара ударил мне в шею. Едва обернувшись, я был сражен наповал еще одним сильнейшим ударом в висок. Очутившись на полу я было подумал, не Пинкер ли подослал этих бандитов укоротить меня, но даже и в полусознательном состоянии понял, что такое маловероятно.
Один склонился надо мной. В его руке была маленькая дубинка.
— Не вздумай смыться отсюдова за кордон и долг свой зажать! — прошипел он.
Разумеется, даже такой большой, как у Линкера, дом был столь же общедоступен, как заведения на Трафальгар-сквер. Всякий мог подкупить слугу, чтоб сообщал, если случится что-то важное. Новость о моем конфузе перед отцом Эмили наверняка уже стала доступной для каждого заинтересованного лица в Лондоне.
— Вас Айк послал? Передайте ему, что я заплачу… — Тут до меня дошло, что заплатить я не смогу. —.. я займу у него завтра еще.
— Ты что, мудак? — фыркнул этот разбойник. — За каким хреном он тебе будет еще ссуживать?
— За те проценты, что я заплачу.
— Как же, жди, мать твою!
Он снова поднял дубинку. Небрежно, как пару перчаток. И глянул на меня лениво, выбирая, куда ударить. Удар пришелся мне в живот. Нестерпимая боль пронзила меня.
—
На следующее утро мне предстоял не более приятный допрос у Пинкера. Правда, обошлось без дубинки, просто потому, что в ней уже не было нужды.
К моему удивлению, когда меня провели в его кабинет, там также оказалась и Эмили Она стояла перед письменным столом, за которым сидел ее отец. После некоторого колебания я подошел и встал рядом с ней. Она не произнесла ни слова, но брови у нее выгнулись, едва она заметила синяк у меня на лбу.
— Мы с Эмили проговорили почти всю ночь, — сказал Пинкер, следя за мной из-под полуприкрытых век. — Выяснилось нечто, о чем, полагаю, вам следует узнать. — Он повернулся к дочери. — Скажи Эмили, влюблена ли ты в мистера Уоллиса?
— Нет, отец.
Ее слова тяжелым молотом разбили вдребезги все мои мечты.
— Давала ли ты ему когда-либо понять, что влюблена в него?
— Нет, отец.
— Хотела бы ты выйти за мистера Уоллиса замуж?
— Возможно, отец.
Я в изумлении взглянул на нее. Это был какой-то абсурд.
— Поясни, если сможешь, при каких обстоятельствах ты смогла бы стать его женой?
Эмили ответила не сразу:
— В Роберта я не влюблена, но мы с ним друзья, добрые друзья. Я думаю, что некоторые положительные задатки в нем есть, что он способный человек. Я думаю, что он готов совершать добрые поступки. Я бы хотела помочь ему в этом.
Последовали другие слова… и еще, и еще, сложенные в четкие фразы: ее восхитительные губы производили что-то наподобие некой речи. Она не нашла еще в жизни человека, которого смогла бы полюбить и желать от него взаимности; без замужества обойтись нельзя: вопрос лишь в том, какой брачный союз смог бы отвечать целям и чаяниям, близким ее душе, а также ее отцу. Мы с нею друг другу не безразличны, мы оба верим в Рациональный Брак, мы оба верим в величие гуманизма, мы оба не желаем укрыться в семейном гнездышке, «повергнув в холодное забвение все остальное, пусть прекрасное и мудрое». Мало того, Эмили знает, что мысль о нашем грядущем союзе смогла бы под держать и возвысить мой дух в предстоящие долгие годы труда, и в том она видит свой насущный вклад в развитие Цивилизации — который хоть, разумеется, невелик, но это то, что ей по силам.
В изумлении прослушал я всю эту возвышенную чушь. Эмили даже договорилась до того, что готова принести свою невинность в жертву ради моего Совершенствования, словно честь и достоинство — это бактерии, распространяющиеся, наподобие сифилиса, сексуальным путем.
— Отлично, — одобрил Пинкер. — А теперь, Эмили, оставь нас, пожалуйста, с Робертом наедине. Но, позволь, я замечу, что твои слова делают честь и тебе самой, и всему нашему семейству.
Эмили вышла, а он, достав из-за обшлага рукава платок, звучно высморкался.