Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник)
Шрифт:
– Одним словом, – спросил я, – это ваше самое блестящее дельце?
Уклонившись от прямого ответа, он сказал:
– В этом деле есть неразгаданные загадки. И даже после моих объяснений остается столько темных мест! Почему они сбежали? Почему не воспользовались помощью, которую я невольно им предоставил? Было ведь так легко сказать: «Сто тысяч миллионов лежали в этом сейфе. Сейчас их там нет, потому что их украли»!
– Эмберы потеряли голову.
– Да, вот именно, потеряли голову… С другой стороны, правда…
– Что?
– Нет, ничего.
Что скрывалось за этой недомолвкой? Арсен Люпен не говорил
Я стал наугад задавать ему вопросы.
– Вы с ними больше не встречались?
– Нет.
– А вы не испытываете нечто вроде жалости к этим несчастным?
– Я?! – воскликнул он, так и подскочив.
Его возмущение удивило меня. Неужели я попал в цель? Тогда я продолжил:
– Разумеется. Если бы не вы, они, возможно, сумели бы противостоять опасности… или, по крайней мере, уехать с полными карманами.
– Угрызения совести… Именно этого вы добиваетесь от меня, не правда ли?
– Разумеется!
Арсен Люпен с силой ударил кулаком по столу.
– И я, по вашему мнению, должен испытывать угрызения совести?
– Называйте это угрызениями или сожалением… словом, хотя бы какое-нибудь чувство…
– Какие-нибудь чувства к людям…
– К людям, у которых вы отняли целое состояние.
– Какое состояние?
– Ну… Эти две-три пачки акций…
– Две-три пачки акций! Я украл у них пачки акций, так? Часть их наследства? В этом моя вина? В этом мое преступление? Но, черт возьми, мой дорогой, вам не приходило в голову, что они были фальшивыми, эти акции?.. Понимаете? ОНИ БЫЛИ ФАЛЬШИВЫМИ!
Я с изумлением посмотрел на Арсена Люпена.
– Фальшивые… четыре или пять миллионов…
– Фальшивые! – в ярости закричал он. – Сверхфальшивые! Фондовые бумаги Парижской биржи, государственные облигации, все это было обыкновенной бумагой! Простой бумагой! Ни одного су, я не получил ни одного су за все эти пачки! И вы требуете, чтобы я терзался угрызениями совести? Да это они должны терзаться! Они провели меня, как последнего простофилю! Обобрали до нитки, одурачили меня!
Арсен Люпен не на шутку взбесился. Он был раздосадован, его самолюбие было задето за живое.
– Да я проиграл с самого начала! С самой первой минуты! Знаете, какую роль я играл в этой комедии? Вернее, какую роль они заставили меня играть? Роль Андре Брофорда! Да, мой дорогой, а я за деревьями не увидел леса! И только потом, читая газеты, сопоставляя отдельные детали, я все понял. В то время как я изображал из себя благодетеля, господина, который, рискуя жизнью, вырвал Эмбера из когтей апаша, они выдавали меня за одного из Брофордов! Восхитительно, не правда ли? Благодаря мне, благодаря доверию, которое я внушал под фамилией Брофорд, банкиры давали им ссуды, а нотариусы убеждали своих клиентов открывать им кредиты! О, какая школа для новичка! Да, клянусь вам, урок пошел мне на пользу!
Арсен Люпен внезапно замолчал, а потом отчаянным тоном, в котором, впрочем, было легко уловить нотки иронии и восхищения, произнес эту немыслимую фразу:
– Мой дорогой, в настоящее время Жервеза Эмбер должна мне полторы тысячи франков!
На этот раз я не смог удержаться от смеха. Вот уж действительно остроумная
– Да, мой дорогой, полторы тысячи франков! Я не только не получил ни су из обещанного жалованья, но еще дал ей в долг полторы тысячи франков! Все сбережения, которые я скопил в юности. И знаете, на что предназначались эти деньги? Ни за что не угадаете… На помощь беднякам! Да, именно так! На помощь так называемым обездоленным людям, которым она помогала тайком от Людовика! И я попался на удочку. Смешно, не правда ли? У Арсена Люпена увели полторы тысячи франков, и сделала это славная дама, у которой он украл фальшивые ценные бумаги на сумму в четыре миллиона франков! И к каким только комбинациям, усилиям и гениальным хитростям мне пришлось прибегнуть, чтобы добиться столь блестящего результата! Это был единственный раз, когда я потерпел поражение. Черт возьми! Они ловко обвели меня вокруг пальца, поставив все на кон!
Черная жемчужина
Настойчивый звон колокольчика разбудил консьержку дома № 9 по авеню Ош. Она дернула за шнур, проворчав:
– Я думала, что все уже вернулись. Ведь уже три часа ночи, не меньше!
Ее муж пробормотал:
– Может, пришли к доктору.
И действительно кто-то спросил:
– Доктор Арель… на каком этаже?
– Четвертый налево. Но доктор просит не беспокоить его по ночам.
– Придется побеспокоить.
Мужчина вошел в вестибюль, поднялся на второй, затем на третий этаж и, не остановившись на лестничной площадке, где жил доктор Арель, добрался до шестого этажа. Там он опробовал два ключа. Первым он открыл замок, вторым отодвинул задвижку.
– Прекрасно, – прошептал он, – это значительно облегчает дело. Но прежде чем действовать, надо обеспечить путь к отступлению. Так, посмотрим… Если рассуждать логически, было ли у меня время позвонить доктору, чтобы он выпроводил меня? Нет… Наберемся терпения.
Минут через десять мужчина спустился и постучал в окошко привратницкой, ругая доктора. Ему открыли, и он хлопнул за собой дверью. Однако дверь не закрылась, поскольку мужчина ловко вставил железку в личинку замка, чтобы язычок не вошел внутрь.
Мужчина снова вошел – тихо, бесшумно, так, что консьержи его не заметили. В случае тревоги путь к бегству был свободен.
Он спокойно поднялся на шестой этаж. В прихожей, при свете электрического фонарика, он положил пальто и шляпу на один стул, сел на другой и надел на ботинки толстые фетровые домашние туфли.
– Уф! Готово… И как легко! Интересно все-таки, почему мало кто выбирает столь удобную профессию грабителя? При наличии ловкости и здравого смысла нет ничего более приятного. Профессия любого бездельника… Профессия отца семейства… Даже слишком удобная… так что со временем надоедает.
Он развернул подробный план квартиры.
– Сначала надо сориентироваться. Здесь я вижу прямоугольник. Это прихожая, где я, собственно, и нахожусь. Со стороны улицы – гостиная, будуар и столовая. Не стоит терять время даром, похоже, вкус у графини отвратительный… ни одной ст'oящей вещицы! Итак, идем прямо к цели… А-а, вот план коридора, который ведет в комнаты. Через три метра я должен наткнуться на дверь гардеробной, сообщающейся со спальней графини.
Он свернул план, погасил фонарик и пошел по коридору, отсчитывая вслух: