Арсен
Шрифт:
Пока Бочка «пускал слюни», я взял большую метелку и начал отчищать пол от многовековой пыли. Оказалось, что под толстым слоем «старины» был не просто каменный пол, а мы стояли на больших прозрачных плитах с вкраплениями непонятного металла. Бочка на мои действия не обратил ни малейшего внимания, а все также бездумно втыкал в рисунок на стене.
Я начал его трясти:
— Эй! Бочка! Соберись! Хватай метелку и помогай мне расчищать пол.
Пока Бочка осознавал сказанное, я продолжил сметать пыль от центра помещения к стенам.
И тут меня осенило. Я схватил свою мыльницу, так называемый
— Арсен, ты чего? Ты так «впечатлился», что хочешь быстрее вылезти отсюда?
— Нет! Я сильно ударился головой, когда меня упустил на пол один урод.
— Да, ладно тебе! Я же извинился.
— Ладно! Проехали «убивца». Я залез сюда потому, что понял, что и пол имеет какой-то узор или орнамент на всю площадь. Поэтому сверху хочу глянуть и сфотографировать.
Пока я лез под потолок. Бочка расчистил от пыли большую часть ровной площадки. И я начала фотографировать открывшийся картину.
— Ну, что там, папарацци? Что видно?
— А вот и не скажу тебе, мучайся теперь.
— Ой! И не надо я и так все сам понял. Это расходящиеся от центра в разные стороны линии по спирали, а материал, из которого сделаны плиты, скорее всего кварц или слюда какая-то, но сильно прозрачная. А вот металл, пока, определить не получилось. Даже, наша аппаратура не смогла определить, что это за материал.
— Какие мы умные! Только вот не понятно линии расходятся от центра, или сходятся к центру? Потому что отсюда я отчетливо вижу, что кварцевые плиты с металлом идут дальше под стены во все четыре стороны.
Часть плит была разбита или лежала не на своем месте, но все равно рисунок просматривался хорошо. Это были четыре линии из металла серебристого оттенка залитые в толщу кварцевых плит. Линии узкие у центра и расширяющиеся к концам расходились равномерной спиралью в четыре стороны. Узор, в общем, был похож на улитку в разрезе, только линия была не одна, а их было четыре.
— Я, кажется, понял принцип этого рисунка. Не знаю точно, надо сделать расчеты, но, по-моему, это «принцип золотого сечения» или «число Фибоначчи», — сказал я спускаясь вниз.
— Это что еще за зверь такой и с чем его едят.
— Золотое сечение — объясняет принцип соотношения двух величин. — Начал я умничать и решил провести моему другу небольшую лекцию.
— Это соотношение применяется в различных областях и обладает различными свойствами. Например, арифметическое свойство гласит, что если разделить отрезок таким образом, что отношение меньшего отрезка будет равно отношению большего отрезка к длине всего отрезка, то коэффициент этих отношений будет равен числу — одна целая шестьдесят одна сотая с бесконечным остатком.
— Это конечно, здорово. Но я не вижу здесь отрезков или я чего-то не понимаю?
— Нет, это просто как пример для наглядности. В нашем же случае улитка построена таким способом, что каждый новый ее виток больше предыдущего витка на коэффициент золотого сечения. Если сказать точнее, то площадь квадрата, в который вписан этот виток, равен отношению своей площади к большей площади, которая в свою очередь равна отношению своей площади
— Ну, ты и загнул. Ты где такого нахватался?
— Да было дело! Одному бизнесмену разрабатывал программу для схемы по вычислению условий получения прибыли на торговых площадках. Так вот там, тоже за основу был взят принцип золотого сечения. Ну и пришлось почитать немного по теме, да и так интересно стало. Оказывается, что это условие золотого сечения сохраняется и применяется повсеместно в природе: у животных и растений, даже у человека; в живописи и в экономике и даже в космосе.
На это Бочка только кивнул.
2. Раскопки затянулись
Прошло около часа. Мы закончили делать расчистку помещения и принялись брать образцы материалов для анализа. Каково же было наше удивление, когда мы не смогли снять даже малую толику краски, что была на стенах. Что мы только не пробовали: и зубило с молотком, и перфоратор, и отбойник, но складывалось, такое впечатление, что стена была сделана из материала даже покрепче чем кевларовая броня. Слава Богу, что получилось взять хоть образцы кварца и непонятного металла. Мы уже собрались сделать перерыв и вылезть наверх к базе, когда я решил проверить, как сохранились снимки на моем фотоаппарате.
Моему разочарованию не было предела — все снимки стен с изображениями смотрелись на фотографиях сплошными размытыми цветными кляксами, ни одного четкого рисунка или узора. Причем, что самое странное снимки кварцевых плит были четкими и различимыми. Я сделал еще пару снимков стен, но результат был такой же.
Бочка мне сказал, чтоб я выкинул свою мыльницу, и что здесь не обойтись без профессиональной аппаратуры.
Может Бочка и был прав, но что-то мне подсказывало, что все не так просто. Я не стал рассказывать другу о своем нехорошем предчувствии и о том, что потерял здесь сознания довольно необыкновенным способом. А то бы он сразу побежал со всеми делиться своими «чумовыми» приключениями, привирая «в три короба». В том числе оповестил бы и своих родителей, и наша экспедиция закончилась бы, так и не начавшись — родители у Валеры в плане безопасности, были очень щепетильны и строги.
Бочка был поздним и единственным ребенком в семье. Поэтому родители тряслись над ним даже после того, как он стал жить отдельно.
— «Сиди дома целее будешь». — Говорили они своему сыну.
Бочка в протест такой сильной опеки делал все наперекор родным. Экстрим спорт, прыжки с парашюта (и без него), занятия боксом и всевозможными боевыми искусствами — вот основной свободный досуг моего друга. Как он любил говорить — «Для усиления его природных данных». Все возможные спортзалы, секции, кружки физической подготовки и единоборства посещались моим другом с самого девства и постоянно. Родители Бочки сначала возмущались и препятствовали ему, но потом смерились с увлечением сына и начали всячески потакать ему в стремлении постичь высоты спорта, но под их жесткой и непреклонной опекой. Может именно поэтому Бочка так любил археологические походы — подальше от родителей.