Арсений Первый - галактический император

Никитюк Владимир Юрьевич

Их машина, въехав в лес, сразу же замедлила ход.

– В чём дело?
– удивился Арсений.
– Что мы так медленно поехали? Вроде бы дорога здесь нормальная?

– Дело не в дороге, - смутился Денис.
– Просто для меня это место - как бы граница между городом и дачей. Вот я заранее и настраиваюсь на дачное восприятие. Стараюсь как бы мысленно прикоснуться к лесу. Почувствовать себя его частью.

– Сидя в машине?
– удивился Арсений.

– А почему бы и нет. Главное, чтобы машина

шла медленно. Да ты сам попробуй!

И Арсений попробовал. И у него получилось. То ли, что чувствовал, Денис, или совсем другое, - но ощущение было неописуемым.

Как будто он сам стал лесом.

Это было очень странно - чувствовать себя раскинувшимся на многие километры в разные стороны - и в то же время понимать, что на самом деле находишься в едущей по лесному шоссе машине.

Это было чудно, необычно, волнующе - и страшно.

Страшно потому, что Арсений вдруг понял то, что очень трудно понять со стороны.

Лес умирал. Хотя и сам не понимал этого.

От него давно отщипывали кусочек за кусочком. Это происходило так постепенно, что лес даже не испытывал особой боли. Так - слабость, сонливость, спутанные мысли. Но ещё чуть-чуть - и никакого леса больше не будет. Лишь одинокие деревья, потерявшие связь друг с другом.

Нет! Так быть не должно! Это надо как-то остановить!

– Арсений! Что с тобой? Очнись!

Голос Дениса звучал откуда-то сверху. И положение тела было какое-то неудобное. Коленки во что-то упирались...

Попытка открыть глаза закончилась безуспешно. Как будто каждое из век вдруг стало весить по несколько килограммов.

И почему так болит голова?

Наконец Арсений сделал решительное движение - буквально рывок - и открыл глаза.

Он находился в машине. Как и раньше, на переднем месте, справа от водителя.

Именно находился. Потому что слово 'сидел' его позе соответствовало очень слабо.

А как можно назвать позу, в которой находится человек, почти сползший с сидения, но в последний момент удержавшийся, потому что его коленки упёрлись во что-то твёрдое?

Дверь в машину, находящаяся около него, была закрыта. Вероятно, чтобы из открытой двери не выпасть. А вот окно в верхней части двери было открыто, так что со свежим воздухом было всё в порядке.

Сам Денис стоял у закрытой двери и осторожно касался плеча своего друга.

– Арсений, Арсений! Ну ответь же мне!
– повторял он, осторожно трогая собеседника за плечо.

Увидев, что тот открыл глаза, Денис обрадовался. И рассказал Арсению, что с ним произошло:

– Понимаешь, я еду и вдруг замечаю - ты начинаешь сползать с сиденья. Я сразу же машину остановил, смотрю - а ты сознание потерял. Сейчас-то как себя чувствуешь?

– Нормально - через силу улыбнулся Арсений.
– Только голова болит. И слабость жуткая!

– В лес-то хоть сможешь завтра идти?

–

В лес - смогу. Это всё-таки отдых, хотя и активный. Не то, что в офисе сидеть и мозги напрягать!

– Да, здорово тебя на работе уездили! Даже сознание терять начал!

Арсений чувствовал, что не так всё просто. Здесь не в одной усталости было дело. Просто он попытался...

Попытка вспомнить, что именно он попробовал сделать, вызвала новый приступ головной боли.

Увидев, что его друг снова поморщился, Денис встревожился не на шутку.

– Ехать-то хоть дальше сможешь?
– спросил он осторожно.
– Или ещё полчасика отдохнёшь?

– Да нет, лучше поедем!
– безуспешно пытаясь превратить гримасу в улыбку, выдавил из себя Арсений.
– Лучше уж я на даче отдохну. Как следует.

– Ну как знаешь...
– вздохнул Денис.
– И снова сел за руль.

Головная боль прошла довольно быстро. А вот слабость ушла не сразу. Хотелось не сидеть, а куда-нибудь лечь.

И то, что творилось за окном, как-то проскакивало мимо внимания. В основном были деревья, но иногда - какие-то дома. А рассмотреть подробнее не было ни сил, ни желания.

Арсений окончательно пришёл в себя, только когда машина стала сворачивать с шоссе на просёлочную дорогу. Дорога эта выглядела достаточно скромно: ни обочины, ни канавы. Лес прямо к проезжей части вплотную подступал. И покрытие было поскромнее: не асфальт, а укатанный щебень.

С каждым километром покрытие это становилось всё хуже и хуже. На участке, примыкающем к шоссе, оно было сплошным. Через несколько километров стали появляться небольшие ямки, в которых щебёнки не было. Постепенно они становились всё больше и больше. Наконец щебёнка вообще кончилась. Был только грунт, да к тому же ещё неровный.

Теперь машина стала ехать совсем медленно, качаясь и переваливалась, как маленький корабль.

– Ну и дорога!
– удивился Арсений.
– Как вы только ездите?

– Сейчас-то ещё ничего! А когда дождь пройдёт - вообще ужас!
– грустно улыбнулся Денис.

– А что, более доступной дачей ты обзавестись не смог?

– Ну, во-первых, дорога - это частности. Бывают проблемы и похуже. Во-вторых, скоро её обещают починить. В-третьих - если бы дорога была получше, и дача бы продавалась дороже. Не факт, что я смог бы её купить.

– Молодец! Всё-то ты рассчитал!
– с весёлой улыбкой прокомментировал Арсений.

Даже самая плохая дорога в конце концов заканчивается. Или тупиком, или более хорошей дорогой. Второе, к счастью, бывает чаще.

Машина как-то неожиданно перестала качаться. Причина была очень простая - путь опять стала ровным. Даже слой асфальта под колёсами появился.

Теперь это была не лесная дорога, а единственная улица маленького населённого пункта. То ли полузаброшенного посёлка, то ли притворяющейся посёлком деревни.