Артефакт
Шрифт:
15
Соломон остановился в туннеле мостика и глубоко вздохнул. Миновав люк, он взял кружку, сунул ее в диспенсер и опустился в кресло. Судя по показаниям приборов, все системы работали нормально.
— Боз, вы наблюдали за похоронами. Кто-нибудь из подозреваемых выдал себя?
— Никто, капитан.
Соломон помассировал лоб. Его надежды рухнули. До сих пор он не сомневался, что чувствительные датчики корабля обнаружат отклонения в поведении кого-нибудь из присутствовавших на церемонии.
— Иными словами, никто не проявил необычного волнения или беспокойства. — Он хмуро смотрел на коммуникатор,
— Эльвина Янг, Констанция, Малаков и Мики Хитавия явно находились в смятении, — сообщила Боз. — У них повысилось давление крови, возрос электропотенциал кожных покровов. Констанция едва сдерживала слезы, и у нее чуть прерывалось дыхание. Полагаю, это было вызвано чувством скорби. Аномалии поведения Эльвины явились следствием ее эмоциональной неуравновешенности. У Мики Хитавия недавно умер брат, живший на Рейнланде. Психоаналитическая программа с большой вероятностью объясняет его поведение ассоциативной реакцией — гибель Нгоро напомнила ему о семейной трагедии. Амахара также выказывал признаки волнения, но отклонения параметров от нормы лежат в пределах, обычных для такого случая. Малаков уже давно был знаком с Нгоро, и его эмоциональный отклик вполне укладывается в рамки человеческого сострадания.
— Кто-нибудь испытывал чувство вины, облегчения? — спросил Соломон.
— Нет, капитан.
— Кто? Кто же тогда?.. И собирается ли он продолжать убийства?
— У нас недостаточно данных, чтобы ответить на этот вопрос, капитан.
— Как вам это нравится? Любопытно, не правда ли? Единственный человек, способный судить о правдивости сладкоречивых политиков, — и его уже нет в живых!
Тайяш откашлялся и сглотнул, вглядываясь в дальний угол кают-компании, в котором собрались дипломаты, негромко обсуждающие гибель Нгоро и последствия, которыми она могла обернуться для того или иного политического альянса.
— Вы сомневаетесь, что он умер своей смертью? Думаете, его убили?
— Ба! Откуда мне знать! Сердечный приступ, говорите? Нгоро был здоров как бык. От инфаркта теперь умирают редко. Куда больше людей гибнут от оспы, СПИДа, чумы и других эпидемий. Неужели вы верите, что здесь, на этом корабле…
— Нгоро умер скоропостижной смертью! — Тайяш ударил тростью по палубе, подчеркивая свои слова. — Если бы помощь пришла вовремя, он остался бы в живых.
— Нгоро не был предрасположен к сердечной недостаточности. Я расспрашивал Амахару — его тоже терзают сомнения. Разумеется, он не сказал этого напрямую, но я увидел тревогу в его глазах. Смерть Нгоро оказалась для него полной неожиданностью.
— Но как же иначе? В сущности, он был для Норика нянькой. Как бы вы почувствовали себя на его месте? Работа Амахары в том и заключалась, чтобы присматривать за Нгоро. Норик мог забрести куда угодно, упасть с лестницы и свернуть себе шею. Если бы Амахара следовал за Нгоро по пятам, он успел бы вызвать помощь. Нгоро остался бы в живых, и эта мысль терзает Амахару. Он винит себя в том, что пренебрег своими обязанностями, не сумел уберечь…
— Слишком высоки ставки! — Никита сузил глаза, внимательно взирая на толпу дипломатов. — Запаситесь терпением, и вы сами поймете, как много поставлено на карту. Надеюсь, вы заметили, что только Листов, Джордан и Медея не задают вопросов? Все остальные — в том числе
— Вам повсюду чудятся козни и заговоры, Никита. Это оттого, что в вашем секторе постоянно зреет смута. Гулаг населяют пламенные революционеры и шпионы, которые следят за другими шпионами. Если вам не с кем воевать, вы, словно древние афганцы, задираете соседа — только чтобы не потерять форму.
— И чтобы было веселее жить! — Никита лукаво усмехнулся. — Тем не менее я чувствую, что здесь затевается грязная игра. Медея буквально кипит от злобы, а если женщина, наделенная такой властью, дает волю гневу, держи ухо востро!
— Полагаете, это из-за Эльвины?
— Всякий раз при ее появлении Тексахи буквально теряет голову. Эльвина подходит к нему, улыбается, на ее щеках появляются ямочки, она хватает его под руку, прижимаясь всем телом. Неужели вы думаете, что Медее приятно, когда ее выставляют на посмешище?
— А Джозеф Янг ничего не замечает.
— Янг до такой степени отравлен мормонским религиозным опием, что не видит дальше собственного носа. Он не способен говорить ни о чем, кроме Джозефа Смита, Морони и золотых скрижалей. Даже Поль Бен Геллер избегает его. А разве может кто-нибудь перещеголять еврея в любопытстве и склочности?
— Только другой еврей. — Тайяш улыбнулся. — Или фанатик из сектора Гулаг. Не смотрите на меня так, Никита. Вы ничем не лучше. Анархия — лишь еще одна разновидность религиозного фанатизма. От вас в любую минуту можно ожидать какого-нибудь догматического словоблудия.
— Ложь! Вашими устами говорит прогнившая буржуазная пропаганда Конфедерации! Сама мысль о том, что Никита Малаков, вождь угнетенных масс, может стать рабом религии — чистейший вздор!
— Опять взялись за старое? — спросила Конни, усаживаясь рядом с их гравикреслами.
— А как же! — Тайяш хлопнул пергаментной ладонью по колену. — Этот безумный гулаги так раскипятился, что того и гляди лопнет, словно паровой котел.
— Чушь! — Никита пренебрежительно взмахнул рукой. — Тайяш дряхлеет, а физическая немощь, как известно, оказывает на разум парализующее воздействие. Мой престарелый друг чувствует себя не в своей тарелке в присутствии столь могучего воплощения мужского обаяния и силы, как ваш покорный слуга! Кстати, если уж об этом зашла речь, готовы ли вы, Констанция, сбежать вместе со мной на одну необитаемую райскую планетку и навеки поселиться там?
— Мне страшно даже подумать об этом. Провести всю жизнь в стенах вашего гарема — судьба похуже смерти! — Сверкнув голубыми глазами, Констанция подмигнула Никите.
— Вы будете моей единственной женой!
— Констанция, — вмешался Тайяш, — что говорят в обществе? Нашелся ли хотя бы один человек, кроме нас двоих, кого интересует смерть Нгоро? Я имею в виду — обстоятельства его гибели?
Голубые глаза девушки впились в лицо старика.
— Да, ходят кое-какие слухи, но мне довелось ознакомиться с результатами аутопсии. Если помните, именно я обнаружила тело, и мне позволили присутствовать при вскрытии. Медицинский комплекс выдал распечатку, на которой было ясно и недвусмысленно записано — инфаркт миокарда.