Артем Скворцов — рабочий человек
Шрифт:
— Да чего там! Какое угощение! — отмахнулась Артемкина мама. — На здоровье. Спасибо вам, что заглянули.
— Ты, Артем, не сердись, что я тебе тут всякие нравоучения читал. Вреда от них не будет. А только мне кажется, что восьмой класс — то самое время, когда человек должен всерьез задуматься о жизни, о своем будущем. Да и не только о своем.
— Я подумаю, — неуверенно пообещал Артемка.
— Слушай! А что, если прихвачу я тебя как-нибудь на свой завод, а? Вроде экскурсию устроим. Походишь, поглядишь. Ты же в заводских цехах не был.
—
— Ну как же так! Вот надумаешь ты, к примеру, рабочим стать, а какое у тебя об этой профессии представление? Никакого! Ты ведь даже не знаешь, что делает на заводе твоя мать!
— Знаю. Крановщицей работает.
— А что за профессия — крановщица?
— Крановщица — это…
— То-то же! Ну, решено. Заберу я тебя как-нибудь с собой. А пока — поправляйся. — И Коваль протянул Артемке свою широченную и сильную руку.
Артемка допивал компот, мама убирала со стола. Они молчали. Наконец Артемка сказал:
— Интересно… Я вообще-то не люблю, когда мне нравоучения читают, а вот на Микулу Селяниновича никогда не обижаюсь. Почему это?
— Потому что сам он человек замечательный. Работает на совесть, никто никогда не видел, чтобы на работу он опоздал или прогулял, скажем… Вот и с других имеет право спросить. Любого лодыря устыдит. Любого пьяницу. У нас на него тоже никогда не обижаются. Крепкий он человек. Настоящий.
Мама замолчала. Задумалась. Артемка догадался о чем.
Он вспомнил, как однажды отец почему-то задержался. Уже Артемка навел порядок в комнате, уже мама накрыла на стол и нетерпеливо поглядывала на часы, а отца все не было. Они начали волноваться, но тут раздался звонок. Резкий, длинный.
Как всегда, отец принес с собой запах бензина, металла. Но в тот день в эти привычные запахи вплелся новый — незнакомый, неприятный…
Отец улыбался, но Артемке вдруг показалось, что улыбка у него какая-то… глупая.
Мама прислонилась к косяку и упавшим голосом проговорила:
— Толя, что с тобой?
— Я?.. — Я ничего… Понимаешь, у нас в автобазе у одного родился сын… Ну, обмыли.
Отец некрасиво кривил губы и все никак не мог сесть на стул, который стоял в прихожей. И Артемка вдруг с ужасом догадался: «Он пьян…»
На берег реки в тот день они с мамой ходили вдвоем. Отец, не раздеваясь, упал на диван и сразу же уснул.
Они шли с мамой молча. Навстречу им, как всегда, попадались знакомые. Здоровались, спрашивали, почему это они сегодня гуляют вдвоем. Мама отводила глаза в сторону и говорила: «Отцу нездоровится…»
Артемка готов был со стыда провалиться сквозь землю. Ему казалось, все знают, догадываются, что отец вовсе не болеет, а валяется сейчас дома на диване, растрепанный, неумытый, в одном ботинке…
Несколько дней в доме было как-то неуютно. Все боялись смотреть друг другу в глаза. Отец был, как никогда, внимательным, предупредительным. Но встречать его после работы Артемка с мамой уже не бежали.
А через несколько дней мама открыла дверь и отшатнулась — на пороге стоял отец. Без кепки —
— Ну а сегодня кто родился?..
Хватаясь за стенки, отец молча прошел в комнату. Мама последовала за ним, плотно притворив дверь. Артемка прошмыгнул на кухню, сел около стола, напряженно прислушиваясь.
Мама говорила тихо, но отдельные слова Артемка все же расслышал: «Дал слово… Опять за старое… Сын перестанет тебя уважать…»
Из маминых слов выходило, что когда-то (может, когда Артемка был совсем маленьким, а может, тогда, когда его и на свете еще не было?) отец уже приходил пьяным, маме это не нравилось, но отец дал слово не пить, бросить и вот слово свое не сдержал…
Отец что-то сердито гудел в ответ.
Мама вышла из комнаты, посмотрела на Артемку:
— Пойди, сынок, погуляй…
Артемка поспешно вскочил со стула. Тут из комнаты показался отец. Он уже тверже стоял на ногах. Грубо толкнув в узеньком коридоре Артемку, он направился к выходу. Но его обогнала мама. Широко раскинув руки, она загородила дорогу, зашептала горячо, торопливо:
— Анатолий, тебе нельзя больше… Не выходи… Людей постыдись, Артемки…
— Надоели вы мне! Отойди!..
Отец вскинул правую руку, будто хотел поймать что-то в воздухе, и… ударил маму по лицу.
Мама закрыла лицо ладонями, замерла. Артемка почувствовал, как кровь бросилась к голове, ему стало вдруг плохо. Так плохо, что подкосились ноги.
Отец ушел.
Миновало много дней. Артемка боялся напоминать о случившемся, боялся заводить разговор, но однажды не выдержал, осторожно спросил:
— Папа к нам больше никогда не вернется?
— Если сможет стать другим — вернется, — ответила мама.
Видно, не смог… Вот если бы он был таким, как Микула Селянинович!..
Из дневника Артема Скворцова
Эврика! Кажется, я сделал великое открытие.
Сегодня я ходил в магазин за хлебом. Вернулся домой и вдруг все понял. Я понял, почему люди ведут дневники. Все очень просто — от любви! Да, да!
Человек влюбился. Мне кажется, что если это по-настоящему и человек тоже настоящий, он не будет бегать и рассказывать про всякие свои чувства и переживания разным знакомым. Он будет молчать. Но молчать иногда трудно. И вот в этом вся штука! Если есть талант, такой человек может написать стихотворение.
Например:
Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты.