Артем Скворцов — рабочий человек
Шрифт:
Митька не отвечал. Он все смотрел и смотрел на грязный газетный клочок. Потом молча отодвинул в сторону крабов, раковины, достал из-под картона, покрывающего дно чемодана, конверт. В конверте были три фотографии. Одну из них Митька подал Артемке.
— Вот…
На фотографии — моряк. Артемка узнал его сразу. Знакомый взгляд внимательных, как бы заглядывающих к тебе в самую душу глаз. Моряк улыбается мягкой и какой-то загадочной улыбкой. Будто знает что-то хорошее… На фотографии он в форменной фуражке
Артемка посмотрел на молчавшего Митьку.
— Кто он, этот моряк? Ты знаешь?
Митька взглянул на фотографию, потом на Артемку и снова на фотографию.
— Это мой дед.
Ошеломленный Артемка несколько секунд молча смотрел на Меркулова.
— Де-ед? Как это — дед?
— Обыкновенно, — усмехнулся Митька. — Отец моего отца мне приходится дедом.
— Вот это да… — Новость просто потрясла Артемку. Но постепенно в его глазах появилось недоверие: уж не разыгрывает ли его Меркулов?..
— А как же он там очутился, твой дед? На острове Уединения?
Митька забрал у Артемки фотографию и, глядя на улыбающегося моряка, стал рассказывать:
— Это во время Отечественной войны случилось. Мой дед, Дмитрий Петрович Меркулов, служил на Северном флоте. Ходил на эсминце. А в тысяча девятьсот сорок четвертом году летом в наши арктические воды прокрались фашистские подводные лодки. Они внезапно напали на советские грузовые суда и потопили их.
— Вместе с матросами?
— Да. Вместе с экипажами.
— И твой дед там был?
— Да нет же, — терпеливо объяснял Митька. — Я же тебе говорю: он ходил на эсминце. А фашисты потопили грузовые суда.
— А-а!.. — разобрался наконец Артемка.
— Но один наш радист, погибая, сумел сообщить о нападении фашистов, и к тому месту вышел эсминец, тот самый, на котором служил дедушка.
— Он кем был?
— Старшиной-электриком.
— Ну и дальше?
— Эсминец потопил несколько подводных лодок, но и в него угодили фашистские торпеды. Недалеко от острова Уединения эсминец затонул. Никто из экипажа не спасся.
— И дед?
— Все погибли. И дед.
— А как же он тогда на острове очутился?
— Ты подожди, не торопись. Это так считалось, что никто не выплыл, все потонули. И папе — он тогда еще мальчишкой был, вроде меня — прислали похоронку. Не ему, конечно, прислали, а моей бабушке. Так, мол, и так, погиб Дмитрий Меркулов смертью храбрых. А оказалось, что дедушка не утонул. Он выбрался на остров. И даже прошел почти два километра. И только потом упал и умер. Он же весь израненный был.
— И никто про это не знал?
— Никто. А в позапрошлом году какая-то научная экспедиция работала на острове и… случайно наткнулась. В кармане у дедушки в целлофановом пакете партийный билет сохранился.
— Читал ты ее?
— А как же! Отец с мамой его сразу узнали. Сообщили в редакцию.
«Значит, газета старая, позапрошлогодняя, — подумал Артемка, — и тайна давно уже никакая не тайна!»
— Меня Дмитрием в честь деда назвали. Только он Меркулов Дмитрий Петрович, а я — Дмитрий Борисович. Потому что мой отец был Борисом.
— Был? — вопросительно посмотрел на Меркулова Артемка.
Митька отвернулся к стене и надолго замолчал.
И вдруг Артемку обожгла внезапная мысль: «Да ведь получается, что у Митьки и матери нет! Иначе зачем бы он жил у этой бабки Степаниды. Не иначе, как он круглая сирота… Поэтому и одет всегда так…»
Артемка собрался с духом и осторожно спросил Митьку:
— А у тебя мать жива?
Митька долго молчал. Артемка уж подумал, что Меркулов не расслышал его вопроса. Но Митька расслышал. Не поворачивая головы, он тихо ответил:
— Не знаю…
«Странно! — удивился про себя Артемка. — Как это так — «не знаю». Вот еще новости!»
Но задать еще какой-нибудь вопрос почему-то не решился.
А Меркулов, все так же не меняя позы, сказал, словно ни к кому не обращаясь, а просто вслух подумал:
— Скоро, может быть, узнаю, — и принялся листать Артемкин альбом «Отважные люди моря».
— Ты вырастешь, кем станешь? — поинтересовался Артемка.
— Моряком, — не задумываясь, решительно ответил Меркулов. — У вас в роду все мужчины моряками были. — Немного помолчав, тихо добавил: — И не только мужчины…
В квартиру позвонили. Митька поднялся, пошел отпирать.
— Артемка все еще у вас? — послышалось в передней.
В комнату вошла Артемкина мама.
— Ты совсем про меня забыл, — сказала она Артемке. — А я торт купила, сварила компот. Ты же сдал последний экзамен!
— И Митька тоже. Мы оба, — сказал Артемка и увидел, как смутилась мама.
— Да, да, конечно… От радости я совсем перестала соображать… Митя, пойдем к нам. Надо же отпраздновать окончание учебного года.
— Идем, Мить, — позвал Артемка. — Покажем маме крабов, чаю пеньем…
Митька стоял посередине комнаты растерянный, немного смущенный. Он посмотрел на Артемкину маму:
— Может, это неудобно?
— Да почему же неудобно! — запротестовала та. — Наоборот! Неудобно оставить без внимания такое событие. Все-таки — восьмой класс!
На том же месте
Вечером, уже лежа в постели, Артемка перебирал в памяти события минувшего дня: экзамены, свой счастливый билет, в котором все вопросы оказались легкими для него, разговор с Митькой.