Артемис Фаул. Парадокс времени
Шрифт:
– Нет-нет, – замотал головой Нгуен и достал бумажник. – Вот, смотрите.
Артемис внимательно изучил полароидный снимок. И приказал сердцу перейти с галопа обратно на шаг. Убедительно, ничего не скажешь, но в наше время, при современном-то развитии компьютерной техники, подделать можно все, что угодно. На фотографии виднелась рука, выступающая из складчатой, многослойной тени. Пятнистая зеленая рука.
– Гм, – пробормотал он, – ну и?..
– Это женщина. Целительница, живет неподалеку от улицы Ту-До. Расплачиваются с ней рисовой водкой. Она все время «под мухой».
Артемис
– Прекрасно. Показывайте дорогу, мистер Нгуен.
Нгуен смахнул капли пота с обвислых усов.
– Только информация. Такая была договоренность. Мне не нужны лишние проклятия на мою голову.
Дворецки схватил осведомителя за шкирку.
– Извините, мистер Нгуен, но сейчас условия диктуете не вы. Ваше время прошло.
Дворецки повел упирающегося вьетнамца к взятому напрокат автомобилю. Вообще-то в машине на улицах Хошимина (или Сайгона, как его по старинке тут называли) особой надобности не было, но Артемис предпочитал как можно меньше контактировать с городским населением.
Джип пробирался по узким улочкам ужасно медленно, а нараставшее в груди Артемиса нетерпение делало эту черепашью скорость еще мучительнее. Он почти не в силах был держать себя в руках. Неужели их долгие поиски близятся к концу? Шесть раз они брали ложный след, пересекли три континента – неужели эта насквозь проспиртованная целительница и есть тот самый горшочек с золотом, что обычно прячется на конце радуги? Радуга из винных паров, а под ней – сокровище. Артемис чуть было не рассмеялся. Надо же, он придумал шутку. Такое с ним случалось не каждый день.
Мопеды обтекали их с двух сторон, будто рыбы в гигантском косяке. Казалось, толпе, заполнявшей улицы, не будет конца. Даже переулки были под завязку забиты всяческими ларьками и лотками. Рыбьи головы летели в котлы, где шипело масло. Под ногами у прохожих шныряли пацаны, высматривающие, где что плохо лежит. Мальчишки поменьше сидели в тени домов и до посинения пальцев давили на кнопки «геймбоев».
Нгуен так взмок, что его рубаха цвета хаки насквозь пропиталась потом. И вовсе не из-за влажной жары, к которой он с детства привык. Виной была проклятая ситуация, в которую его угораздило влипнуть. Чем только он думал? Организованная преступность заинтересовалась всякими колдовскими штучками – сразу надо было понять, что дело пахнет жареным. Нгуен дал себе молчаливое обещание, что если благополучно выберется из этой переделки, то больше ни-ни. Никаких подозрительных контрактов по Интернету и, уж конечно, никаких дел с сыновьями крутых европейских преступных боссов.
Все-таки джип застрял. Местные переулки не были предназначены для езды на машинах. Артемис повернулся к вьетнамцу.
– Кажется, мистер Нгуен, дальше нам придется идти пешком. Если вздумаете бежать – пожалуйста. Только приготовьтесь к резкой и скорее всего смертельной боли промеж лопаток.
Нгуен внимательно посмотрел Дворецки в глаза. Они были темно-синими, почти черными. Ни тени милосердия, ничего.
– Не беспокойтесь, – ответил
Они вышли из автомобиля. Тысячи глаз с подозрением провожали странную, разнокалиберную компанию, пробирающуюся по грязной душной улочке. Какой-то недалекий карманник попытался стибрить у Дворецки бумажник. Даже не поворачиваясь, слуга одним движением руки сломал воришке пальцы. Вокруг мальчика, великана и вьетнамца мигом образовалось пустое пространство.
Улочка еще сузилась и превратилась в изрытую, грязную колею, вьющуюся между домов. Отходы и нечистоты выплескивались прямо под ноги. Нищие и калеки жались на островках из плетеных циновок. У большинства местных обитателей всего и добра-то было, что их жалкая, никому не нужная плоть, поэтому появившаяся здесь троица резко выделялась на фоне всей этой бедноты.
– Далеко еще? – спросил у вьетнамца Артемис.
Нгуен ткнул пальцем в сторону черного треугольника под ржавой пожарной лестницей.
– Там она живет, внизу. И никогда оттуда не выходит. Даже за рисовой водкой и то кого-нибудь посылает. Ну что, вы довольны? Я могу идти?
Артемис словно бы не услышал последнего вопроса. Перешагивая через грязные лужи, он направился прямо к дыре под лестницей. В черноте что-то зашебуршалось.
– Дворецки, передай мне, пожалуйста, очки.
Слуга отстегнул от пояса очки для ночного видения и вложил их в протянутую руку Артемиса. Зажужжал механизм, объектив аппарата автоматически настраивался на нужное освещение.
Артемис закрепил очки на лице. Все вокруг приобрело зеленоватый оттенок. Он глубоко вздохнул и впился взглядом в колеблющийся мрак теней. На плетеном коврике из рафии, окруженное пустыми бутылками из-под рисовой водки, сидело на корточках и беспокойно дергалось какое-то непонятное существо. Артемис отрегулировал резкость. Существо оказалось маленьким, необычайно маленьким, просто карликовых размеров. Оно с головой куталось в грязную шаль, так что наружу торчала лишь одна кисть, причем зеленого цвета. Но, с другой стороны, через очки для ночного видения все выглядит зеленым.
– Мадам, – произнес Артемис, – у меня к вам есть одно предложение.
Существо сонно затрясло головой.
– Водки, – прохрипело оно скрежещущим голосом, как будто кто-то провел по стеклу гвоздем. – Водки, англичанин.
Артемис улыбнулся. Ага, способности к языкам, неизбывное отвращение к свету. Сходится, сходится…
– А точнее, ирландец, – поправил он. – Так как насчет предложения?
Целительница с хитрым смешком покрутила костлявым пальцем:
– Сначала пить, потом говорить.
– Дворецки?
Слуга полез в карман и выудил оттуда пол-литра лучшего ирландского виски. Артемис взял у него бутылку и, отступив на шаг от черноты под лестницей, многозначительно побулькал. Он едва успел снять очки, как похожая на лапу рука протянулась к нему из тени и схватила бутылку. Пятнистая зеленая рука. Сомнений больше не оставалось.
Артемис едва подавил торжествующую улыбку.
– Дворецки, заплати нашему другу, – приказал он. – Полностью. И запомните, мистер Нгуен, все должно остаться между нами. Вы ведь не хотите встретиться с Дворецки еще раз?