Артемий Семенович Бервенковский
Шрифт:
После обеда Артемий Семенович бегал по саду в одном парике и башмаках
и кричал полчаса. Потом мы вместе пили чай и весело провели вечер. Я на-
мекнул на свой отъезд, но он не хотел о нем и слышать.
На другой день я принужден был осматривать разные перпетуум мобиле,
кроме одного, большого, стоявшего на горе. Его мне Артемий Семенович не
показал, вероятно, чтобы я сам не воспользовался его мыслью прежде, чем
она приведена будет в исполнение.
Следующий день во
ко я заговорил о своей бричке, Артемий Семенович показывал мне какую-ни-
будь машину и перебивал мою речь.
Я решился уехать тихонько; но попытки мои отыскать свой экипаж были
тщетны: мне всегда отвечали, что он еще чинится.
Однажды Артемий Семенович объявил мне, что бричка готова и что я могу
ехать.
– Но прежде чем отпущу вас,- прибавил он,- я хочу показать вам свой лаби-
ринт. Пойдемте со мною.
Мы пришли в сад к круглому месту, где множество дорожек сплетались,
путались и пересекали одна другую. Пространство между дорожками засаже-
но было кустами; но так как лабиринт только что заводился, то кусты не ус-
пели разрастись и можно было, стоя в средине, видеть конец лабиринта.
– А ну-ка, почтеннейший, попробуйте-ка сюда войти,- сказал мне Артемий
Семенович.
– Но уж я велел закладывать,- отвечал я.
– Ничего, ничего, почтеннейший; сделайте милость, посмотрите мой лаби-
ринт.
– Да я его и так вижу.
– Ну, уж сделайте милость, войдите!
– Зачем?
– сказал я, предчувствуя какую-нибудь измену.
– Ну, я вас прошу!
– Право, не хочется!
– Душенька, миленький, пожалуйста!
Я не захотел огорчить Артемия Семеновича и, собравшись с духом, вошел
в его лабиринт. Артемий Семенович стоял у входа, и только что я добрался до
средины, он захлопал в ладони.
– А ну-ка, почтеннейший,- сказал он,- посмотрю я, как вы отсюда выбере-
тесь!
– Полноте шутить, Артемий Семенович, я, право, спешу; сделайте милость,
покажите мне дорогу!
– Чтоб я показал вам дорогу! Нет, почтеннейший, посидите-ка здесь до ве-
чера; а завтра, после кофе, поедете. Я теперь поправил свой кофейник: вам
надобно его посмотреть.
– Не хочу я смотреть на ваш кофейник!
– сказал я, теряя терпение.- Вот уж
неделя, как вы держите меня здесь бог знает зачем! Скажите мне, как отсюда
выйти, или я сам найду дорогу!
– А ну-тка, ну-тка!
Тут я, без всякого уважения к замысловатому лабиринту, начал шагать че-
рез кусты поперек дорожек и вскоре очутился на чистом месте, подле Арте-
мия Семеновича.
При виде решительного моего поступка Артемий Семенович очень сме-
шался, и сильная досада изобразилась
– Ну уж, почтеннейший,- сказал он,- этого я никак от вас не ожидал, никак-
таки не ожидал! Могу сказать, что вы первый этаким образом выходите из
моего лабиринта! Скажите, после этого к чему же лабиринт? Кажется, я до-
вольно долго ломал над ним голову; дорожки спутаны, как гордиев узел. Вы
бы до завтра их не распутали…
– Александр Великий разрубил гордиев узел,- отвечал я, направляя шаги к
дому.
– Признаюсь, я никак, никак этого не ожидал, и от кого же? от вас, которого
я полюбил как брата!
Во всю дорогу Артемий Семенович был очень печален. Глядя на него, мне
стало его жалко. Однако выражение его лица делалось все веселее по мере то-
го, как мы приближались к дому. Глаза его устремлены были на мою бричку,
уже заложенную и стоявшую у крыльца. Меня поразили в ней какие-то
странные прибавления, вроде ящиков, приделанных к колесам. Рассмотрев их
внимательно и не понимая, что они значат, я обратился с вопросом к кучеру.
Артемий Семенович взялся за него отвечать.
– Это вам сюрприз, почтеннейший!
– сказал он с довольным видом.- Доселе
вы ездили в вашей бричке без всякой пользы; теперь у вас с одной стороны
кофейная мельница, с другой - орган, и оба приводятся в движение круговра-
щением оси. Примите эти две машины в знак моего уважения и в доказатель-
ство, что я забываю вашу обиду.
Отговариваться было не время. Я радовался, что получил свободу, поблаго-
дарил Артемия Семеновича и после многих объятий и гигиенических советов
сел в свою бричку. Кофе в мельнице уже был насыпан, лошади тронулись с
места, и орган заиграл:
Гром победы, раздавайся;
Веселися, храбрый росс!
При проезде через село мужики почтительно снимали передо мной шапки,
мальчишки бежали за мною, и я с триумфом выехал из поместья Артемия Се-
меновича. Не нужно прибавлять, что в тот же день кофейная мельница слома-
лась, а орган перестал играть «Гром победы, раздавайся»; ось, к которой они
были приделаны, покривилась,- и я принужден был остановиться в одной де-
ревне для ее починки.
«1845»
Примечания
С. 275. Ранжир– расстановка людей по росту.
… перпетуум мобиле! (лат.: perpetuum mobile) - вечный двигатель.