Артёмка (сборник)
Шрифт:
Пережитые волнения, плотный обед и катание на лодке так разморили Артемку, что он улегся на дедов топчан и заснул. Там Ляся, кончившая обычный номер, и нашла своего ученика и партнера.
– Артемка! – всплеснула она руками. – Ты спишь? Спишь, когда нам сейчас выступать?!
Артемка вскочил и в испуге уставился на Лясю.
– Как это ты мог заснуть? – удивилась она. – Или ты заболел?
– А где петух? – Артемка протер кулаками глаза.
– Какой петух? Проснись, Артемка!
Артемка
– А меня сейчас петух в нос клевал.
– Вот тебя сейчас Самарин в нос клюнет, а не петух. Посмотри, как брюки измял. Иди скорее к костюмеру, он выгладит. Да умойся: рожа сонная!
«А правда, – думал Артемка, пробираясь в полутемном коридоре к артистической уборной, – как это я заснул? То всю ночь не спал от страха, а тут сразу…»
Уборная большая, одна на всех мужчин. Вдоль серой стены – длинный деревянный стол, и за столом – актеры. Одни клеят из крепса усы, другие выравнивают при помощи замазки носы, третьи натягивают парики. Тут же ходит от одного к другому Самарин и ругается. Увидя Артемку, он скорчил гримасу:
– Благородное дитя! Сын миллионера! Полдня походил – и уже пузыри на коленях! Кузьмич, разутюжь этого парня. Парикмахер, причеши это чучело.
Но Самарин не только ругается, но и хвалит.
– Гуль, – говорит он, – вы настоящий Пинкертон. Вам и гримироваться не надо. Так сказать, Пинкертон натюрель. Ха-ха-ха!
Потом подходит к Пепсу и фамильярно бьет его по плечу:
– Вот кто душу радует! Негрище чертово! Ну где еще найдешь другого такого для Дика Бычий Глаз? У, дьявол! Так публике и скажу: черного разбойника играет сам черный разбойник! Ха-ха-ха! Натюрель, ха-ха-ха!
Пепс, сидевший против зеркала, не оборачиваясь, прошептал:
– Я тоже скажу публик… Я тоже скажу публик…
– Что ты там бормочешь? – не расслышал Самарин. И, не дождавшись ответа, сказал отходя: – Ты какой-то чудной стал. Из ума выживаешь, что ли?
Артемке вымазали лицо кремом, подвели черным брови и напомадили губы. Ему хотелось вытереть лицо рукавом, но он терпел. К костюму тоже не так-то легко привыкнуть, особенно к галстуку. Галстук сжимал шею, и Артемка не мог понять, зачем он нужен. Вошел грек-хозяин и сердито сказал:
– Слушайте, вы скоро? Публика ужасно волнуется.
– Сейчас, сейчас! – ответил Самарин. Он подошел к зеркалу и тоже накрасил себе губы и напудрился, хоть в пантомиме и не участвовал.
– Ну-с, приготовьтесь к выходу, – сказал он и вышел из уборной.
Артисты двинулись за ним. Пошел и Артемка. В широком проходе все остановились. Там перед малиновой портьерой уже ожидала Ляся с мячом и ракетками в руках.
– На, – подала она ракетку Артемке. – О, да какой ты красивый!.. Ну, не боишься?
– Боюсь, – откровенно признался Артемка. Он подошел ближе
Музыканты, игравшие вальс, умолкли. Униформисты приоткрыли портьеру. Прокашлявшись, точно он собирался петь, Самарин пошел на арену.
– Что он будет делать? – спросил тревожно Артемка.
– Сейчас объявит, кто кого играет, – объяснила Ляся.
Самарин вынул из бокового карманчика листок бумаги:
– Господа! В сегодняшней знаменитой пантомиме участвуют все лучшие силы цирка, а также специально приглашенные артисты. Позвольте объявить состав участвующих. Американский миллионер Уптон – Иван Кречет; его дочь Этли – юная артистка, любимица публики, мадемуазель Мари; его сын Джон – известный артист пантомимы юный Артеме…
– Вот, слышал? Артеме – это ты и есть, – шепнула Ляся.
– Что-о? – вспыхнул Артемка. – Какое такое Артеме?
– Тише, ты! – дернули его сзади.
От обиды, что его родное имя забраковали, а взамен дали какую-то кличку, Артемка на минутку даже страх позабыл.
Вдруг в цирке затрещали аплодисменты: это Самарин сообщил, что роль Ната Пинкертона исполняет Клеменс Гуль.
Самарин сделал паузу и, предвкушая новые аплодисменты, выкрикнул:
– Роль знаменитого похитителя детей, страшного негра Дика Бычий Глаз, исполнит натуральный негр, страшный Чемберс Пепс!
– Это глюпа, это очень, очень глюпа! – услышал Артемка позади себя.
Когда Самарин поклонился и под аплодисменты подошел к портьере, у Артемки внутри все похолодело. И сейчас же он услышал громкий шепот:
– Этли, Джон, на арену!
Портьера приоткрылась, и Артемка мгновенно оказался на виду у всех. Прямо на него смотрело тысячеликое существо и молча ждало. Артемка охнул и схватился руками за край портьеры, но сзади прямо в ухо ему вонзился свистящий шепот:
– Ты что это делаешь, сссс… Брось занавес! На арену!
Артемка оглянулся. Перекосив от злобы лицо, сзади стоит Самарин, шипит и указательным пальцем хочет ткнуть Артемку прямо в глаз.
Вдруг между Артемкой и Самариным мелькнула ракетка. Взвизгнув, Самарин отдернул палец. Артемка еще не успел сообразить, что случилось, как Ляся схватила его за руку и стремительно повлекла на арену. И странное дело, у Артемки будто пропал вес. С необычайной легкостью, не чувствуя тела, он выбежал вслед за Лясей и стал па свое место.
Пантомима началась.