Артистка, блин!
Шрифт:
— Простите, Филипп Юлианович, я не понимаю…
— Чего ты не понимаешь?
— На что я должна себя настраивать! Объясните мне, умоляю, что я должна тут играть!
— Ты должна играть божественное начало, космос!
— Но ведь это житейская история…
— Вот именно! Только тогда и получается театр, когда в самой простой житейской истории присутствует космос!
— Но я не…
— Молчи!
Варя умолкла.
— Пой!
— Что петь?
— Аве Мария! Знаешь?
— Знаю.
— Ну пой!
— Шуберта? — уточнила Варя.
— Идиотка!
Доведенная до крайности космическими требованиями, Варя вдруг запела: «Взвейтесь соколы орлами, полно горе горевать!»
Дима скорчился от хохота. Филипп на мгновение оторопел, а потом тоже рассмеялся.
— Молодец! У тебя есть чувство юмора, а это как раз и свидетельствует о связи с космосом! Человек без чувства юмора противопоказан Космосу! Чувство юмора и есть те самые улиткины рожки! Давайте еще раз сначала!
Филиппа на мгновение кто‑то отвлек.
— Старайся играть как можно легче, ничего не педалируй, порхай, поняла? — шепнул ей Дима.
— Да как в космосе порхать?
— Варька, не хулигань!
— А почему нельзя нормально сказать — играй легче?
— А если просто, никто не скажет, что он гений!
— А, поняла. Ты отличный переводчик, Димочка!
— Ну, приступим! — хлопнул в ладоши Филипп.
После репетиции Дима предложил:
— Давай кофейку где‑нибудь дернем!
— Давай! — с радостью согласилась Варя.
— А Стас в Москве?
— Нет, в Питере.
— Значит, скоро свадьба? А свадебное путешествие планируется?
— Да.
— И куда?
— В том‑то и дело, что не знаю! Стас все темнит. Сюрприз!
— А что вам на свадьбу‑то дарить? Понимаешь, я терпеть не могу получать и дарить какие‑то ненужные дурацкие вещи. Может, нужен пылесос или что‑то в этом роде?
— Нет, пылесос не нужен! — улыбнулась Варя.
— Ну, может, соковыжималка или чайник?
— О, я знаю! Кофеварка!
— Отлично! Какая?
— Я в них не разбираюсь.
— Судя по тому, что ты заказала капучино, надо такую, чтобы делала капучино?
— Да! Я давно хотела купить, но все не соберусь.
— Отлично, Варюха! Как хорошо иметь дело с женщиной, которая не ломается, повезло Стасу! Скажи, а зачем ты так спешишь замуж?
— Я не спешу, я, если хочешь знать, этого даже боюсь, но Стас уперся…
— А ты не могла сказать нет?
— Я вообще не могу сказать ему нет…
— Так любишь?
— Да! Со мной никогда такого не было. Внутри все дрожит…
— С ума сойти! Только, бога ради, не бросай актерство, чтобы варить борщи.
— Нет, что ты! Просто понимаешь, Дим, у меня сейчас все так хорошо, что я боюсь… Так ведь не бывает. Успех, работа, любовь и даже такой друг, как ты… Мне страшно!
— Я польщен, что записала меня в элементы своего счастья, но ты преувеличиваешь. У тебя есть большая проблема с сыном…
— Конечно. И с мамой!
— А с мамой что?
— Мне же придется жить в
— Ну вот, а говоришь сплошное безоблачное счастье.
— Димочка! Ты такой умный!
— Тебе легче стало?
— Конечно!
Накануне свадьбы Стас вернулся в Москву. Вари не было дома. На улице шел дождь, было холодно и сыро. Он напялил на себя старую вязаную кофту, которую Варежка уже несколько раз пыталась выкинуть, но он отстоял, она была такой уютной… Завтра я женюсь, уже в четвертый раз. Как известно, Бог любит троицу. Три неудачных брака, наверное, уже хватит… Правда, ни к одной из бывших жен Стас не испытывал и сотой доли тех чувств, что испытывает к Варежке. Он вдруг протянул руку, взял с письменного стола книгу, по которой снимался фильм, где он сейчас играл главную роль. Стас принадлежал к тем актерам, которые читали не только сценарий, но и первооснову, хотя зачастую теперь и режиссеры‑то не всегда ее читают. Книга была о войне. Хороший правдивый роман. Стас раскрыл книгу, закрыл глаза и наугад ткнул пальцем в строчку. Открыл глаза и прочитал: «И тут раздался взрыв». Он похолодел. В Москве недавно опять был теракт, кто знает… Он, дрожа, набрал Варин номер. Она откликнулась мгновенно:
— Ты уже дома? Я подъезжаю!
Слава богу! Но нельзя быть таким идиотом. Мало ли в какую строчку я мог ткнуть пальцем! Он все‑таки повторил опыт и прочел: «Всю жизнь мечтал увидеть термы Каракаллы, а пришлось довольствоваться этой деревенской баней!».
Стас облегченно рассмеялся. Ни одно слово в этой фразе не имело никакого отношения ни к нему, ни к Варежке. И тут в замке повернулся ключ.
— Варежка!
— Ну вот, опять ты в этой кофте!
Сейчас будет ругаться, с нежностью подумал он. Но она опять удивила его.
— Знаешь, я ни за что теперь не выброшу эту твою кофту!
— Почему? — засмеялся он.
— Да вот на днях было холодно, сыро и одиноко… Я вдруг надела ее, укуталась, она вся пропахла тобой, и мне стало так тепло, хорошо… И я ее полюбила.
Он с трудом проглотил подступивший к горлу комок.
Утро началось с того, что Варя надела приготовленный к свадьбе светло‑бежевый костюм, и оказалось, что он ей здорово велик.
— Стас, что же делать?
— Надень что‑нибудь другое!
— А шляпка как же?
— Да черт с ней, со шляпкой, дурь одна! Что там у нас за свадьба? Надень зелененькое, оно так тебе идет!
Варя страшно обрадовалась. Она уже сто раз примеряла пресловутую шляпку и ужасно себе в ней не нравилась.
— Знаешь, Стас, у нас все‑все будет хорошо, я теперь уверена!
— Почему?
— Я полюбила твою любимую кофту, а ты отказался от шляпки, которую я не смогла полюбить!
— Да, в самом деле!
В этот момент в дверь позвонили.