Артур Артузов
Шрифт:
Не так уж долго возглавлял Артузов Иностранный отдел ОГПУ—НКВД, но след в истории советской разведки оставил яркий. Ветераны разведки, пережившие и Большой террор, и Великую Отечественную войну, когда с имени Арту–зова был снят покров умолчания, признавали, что в своем профессиональном становлении многим обязаны именно Артуру Христиановичу.
Артузов не провел никакой революционной реорганизации в центральном аппарате ИНО – подобные «кавалерийские наскоки» на сложившуюся структуру для разведки всегда заканчивались плохо. Но сделал в этом направлении ровно столько, сколько требовала изменившаяся международная обстановка.
Главным было – правильно определить приоритеты, не начинать с замены канцелярских столов и настольных ламп (хотя
Чрезвычайно важно правильно расставить кадры в самом центральном аппарате. Нет смысла сильного работника ставить на второстепенном направлении и, наоборот, поручать важное направление или участок сотруднику, слабо подготовленному, порой даже не владеющему языком «своей» страны.
В этом отношении Артузова упрекнуть никак нельзя. Серьезных неудач с подбором кадров и в работе с ними у него не случилось. Ко всему прочему, он пользовался подлинным авторитетом и любовью сотрудников, каждый из которых старался даже в самой малости не подвести своего руководителя. Эпизод с Илиничем ни в коей мере тени на Артузова не бросает – ценного агента, даже не им завербованного, большую часть времени пребывающего за рубежом, действующего от Центра автономно и представляющего всегда абсолютно достоверную и важную информацию, проконтролировать по части финансовых расходов бывает очень сложно, в ряде случаев – невозможно. Разведчику – оперативному работнику или агенту – порой приходится расходовать суммы, причем значительные, не получая взамен подтверждающих документов (счетов, расписок и т. п.). Махинатор Илинич за несколько лет вытянул из кассы ОГПУ кругленькую сумму, но она тогда не казалась чрезмерной ввиду ценности доставленных сведений. Бывали выплаты и более значительные, и тоже без отчетных документов. Всегда ли эти суммы шли на «дело»? Кто знает…
Один подобный эпизод сам же Артузов и обнаружил. Читателю уже известно, что все члены многочисленной семьи Фраучи в России официально и после Октября 1917 года оставались формально швейцарскими гражданами. Паспорт Швейцарской Конфедерации, разумеется подлинный, всегда котировался в мире разведки как «великий вездеход», наравне с американским и британским.
Артур Христианович воспользовался этим в интересах советской разведки: «запустил» по меньшей мере два паспорта в дело. Так, один из самых талантливых разведчиков ИНО и близкий друг Артузова Федор Карин, работавший много лет в Румынии, Австрии, Болгарии, Китае, Германии, Франции, в том числе и с нелегальных позиций, частенько свободно разъезжал по миру со швейцарским паспортом брата Артура Христиановича Рудольфа Фраучи.
Свой собственный паспорт Артур Христианович также предоставил в распоряжение сотрудника ИНО Юрия Маковского, который воспользовался им для нескольких нелегальных поездок. Потом случилась неприятность. Работая резидентом в Париже, Маковский совершил деяние, именуемое в Уголовном кодексе «растратой казенных денег», и конечно же не советских рублей, а французских франков, то есть конвертируемой валюты. Выяснилось это уже после возвращения Маковского в СССР, когда он работал начальником Особого отдела УНКВД по Омской области.
Узнав о проступке Маковского, Артузов, до того ему доверявший (иначе не предоставил бы в его распоряжение свой паспорт), потребовал служебного расследования, а в случае подтверждения
Начальниками отделений у Артузова и в КРО, и в ИНО были профессионалы высокого класса. К примеру, отделение разведки в среде белой эмиграции возглавлял Андрей Павлович Федоров. Можно смело утверждать, что никто в разведке лучше его не знал эту «паству». К тому же он сам долгое время вращался в этой среде в ходе операции «Синдикат–2» и некоторых других.
То же можно сказать и о начальнике отделения нелегалов. В истории советской разведки не было человека столь же опытного, как Наум Исаакович Эйтингон (он же Наумов Леонид Александрович, генерал Котов). Родился он в Могилеве, детство провел в крохотном городке Шклове. Отец – конторщик бумагоделательной фабрики умер, когда мальчику было тринадцать лет. Чтобы помочь семье, Наум занялся репетиторством.
В 1919 году Эйтингон вступает в РКП(б), участвует (правда, недолго) в Гражданской войне. С 1920 года – сотрудник ЧК Белоруссии. В одной из схваток с террористами был тяжело ранен, долго лечился и всю оставшуюся жизнь немного прихрамывал. Для разведчика это плохо – запоминающаяся особая примета. Борьбе с вооруженными бандами, которых в ходе Гражданской войны да и после развелось множество и повсеместно, отдал около двух лет. Уже тогда Эйтингона отличали личное мужество, оперативная сноровка, умение работать с агентурой и четко выраженная твердость, даже жесткость характера, проявлявшаяся, правда, только в отношении к делу, но никак не к близким людям и товарищам.
В 1923 году Эйтингона отозвали в Москву. Здесь он заканчивает восточное отделение Военной академии РККА, где его однокашниками были будущие Маршал Советского Союза Василий Чуйков и Главный маршал авиации Александр Голованов. Назначение получил в Иностранный отдел ОГПУ и фактически всю жизнь прослужил в разведке.
Легально и нелегально Эйтингон работает в Китае (в Шанхае, Пекине, Харбине), Турции и Греции. Затем еще два года – нелегальным резидентом во Франции и Бельгии.
Высоким профессионализмом отличались и другие начальники отделений, их ведущие сотрудники и на Лубянке, и за рубежом. К слову сказать, в отличие от других отделов ОГПУ, почти все сотрудники ИНО в разные годы успешно работали за границей в качестве резидентов и оперативников. Впрочем, когда Артузов был начальником контрразведки, многие контрразведчики выезжали за границу фактически с разведывательными заданиями и приобрели соответствующий опыт. Потому–то многих из них Артур Христианович забрал с собой в ИНО. К примеру, тот же Борис Гудзь несколько позднее на протяжении двух лет успешно работал резидентом ИНО в Японии под фамилией Гинце и «крышей» секретаря полпредства СССР.
Безусловной заслугой Артузова стало то, что он успешно наладил рациональное соотношение легальной и нелегальной разведывательной работы за рубежом, что имело особое значение для стран с фашистским или полуфашистским режимом. Некоторые заложенные при Артузове нелегальные сети советской разведки успешно функционировали десятки лет, другие, увы, были разрушены, причем не контрразведкой противника, а собственной машиной Большого террора. Тем не менее эти годы вошли в историю советской разведки под названием «Эпоха Великих Нелегалов». О многих из этих людей у нас и за рубежом написаны книги, из которых можно собрать целую библиотеку.
В 20–х – начале 30–х годов в нашу разведку, и политическую, и военную, пришло много иностранцев – или из числа бывших военнопленных, как названный уже Отто Штейнбрюк, или переданных Исполкомом Коминтерна (ИККИ). В Коминтерне этим занимался Отдел международных связей (ОМС), которым руководили Осип Пятницкий и Александр Абрамов–Миров. Особенно много коминтернов–цев получил Разведупр РККА. В их числе можно назвать таких знаменитых разведчиков, как Рихард Зорге (Рамзай), Леопольд Треппер (Отто, Большой Шеф), Шандор Радо (Дора), Урсула Кучински (Соня, Рут Вернер).