Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса

Симс Майкл

Задолго до начала совместной работы с доктором Беллом в амбулаторном отделении Артур знал и восхищался тем, как виртуозно тот ставил диагнозы. Раз в полгода хирурги выбирали себе нескольких ассистентов, которые помогали им принимать пациентов. Джозеф Белл, имея возможность выбирать себе ассистентов из большого числа студентов, выбрал Артура, а также еще несколько надежных помощников. Артур не причислял себя к блестящим студентам – по всем предметам он имел «удовлетворительно», а по клинической хирургии – «удовлетворительно с минусом»²³. Но доктор Белл считал его одним из самых перспективных студентов из всех, что когда-либо обучались у него²⁴. Профессор Белл видел, что этот юноша проявляет живой интерес ко всему, что связано с диагностикой, и очень внимателен к малейшим деталям, хорошо понимая, что они могут иметь значительные последствия. В хирургическое

отделение амбулатории могли обратиться пациенты с самыми разнообразными жалобами²⁵. Это могли быть травмы или хронические боли, а также любые заболевания внутренних органов: хоть органов дыхания, хоть гинекологические болезни. При этом Джозеф Белл потребовал, чтобы студенты были готовы оказать медицинскую помощь каждому, кто обратится в амбулаторию. Строительство новой Королевской клиники было завершено в 1879 году, и в течение следующего года в амбулаторном отделении клиники было принято пятнадцать тысяч пациентов²⁶.

Артур Конан Дойл и другие толковые помощники сначала опрашивали пациентов в боковой комнате, а затем быстро приводили их на осмотр к доктору Беллу и уводили²⁷. За день Артур успевал осмотреть семьдесят-восемьдесят пациентов, сделать записи о том, на что каждый из них жалуется, и сводить их одного за другим на консультацию к профессору Беллу²⁸. При этом Артуру часто казалось, что Джозеф Белл при одном беглом взгляде больше узнавал о пациенте, чем Артур мог бы сообщить после всех своих опросов. Еще в самом начале работы Артура ассистентом у Джозефа Белла профессор предупредил его, что для проведения опросов амбулаторных пациентов ему нужно будет освоить говор трущоб²⁹. Артур происходил из ирландской семьи, хотя родился в Эдинбурге. Жили они в скромной, но красивой квартире в трехэтажном доме на площади Пикардия, неподалеку от неоготических парапетов церкви Святого Павла и епископальной церкви Святого Георгия. Артур поспешил заверить доктора Белла, что знает местное наречие в совершенстве. Как и следовало ожидать, едва ли не первый пациент поставил Артура в тупик, сообщив, что у него «в подпазушке свербит». И обескураженному доктору Беллу пришлось объяснять Артуру, что речь идет об абсцессе под мышкой.

«Внимательно наблюдая и используя дедукцию, господа, – говорил Джозеф Белл уверенно, – вы сможете всегда поставить правильный диагноз абсолютно любого заболевания». Он гордился своей репутацией умелого наблюдателя³⁰. «И тем не менее, – добавлял он, – нельзя пренебрегать проверкой своих выводов с помощью стетоскопа, как, впрочем, и другими проверенными методами диагностики, чтобы обосновать свой диагноз»³¹.

Бывало, Белл осматривал пациента и между делом замечал: «А, сапожник, понятно». Позже он объяснял студентам, что узнал об этом по незначительной мелочи, на которую ни один из них не обратил внимания, – по истертому пятну на брюках пациента, на колене с внутренней стороны. Именно там расположен упор выколотки, которую держит сапожник на коленях, когда отбивает натянутую на это приспособление кожу, чтобы сделать материал для обуви более прочным.

Он указывал студентам и на другие приметы различных профессий и требовал, чтобы они учились замечать все это с первого взгляда. Как-то доктор Белл смог моментально определить, кровельщик ли пациент или резчик пробки: «Бросив беглый взгляд на пальцы пациента, вы, господа, увидите либо небольшое затвердение, обыкновенную мозоль, на указательном пальце сбоку, либо утолщение на наружной стороне большого пальца – все это верные признаки одного или другого вида деятельности пациента».

Однажды помощник привел на осмотр к Джозефу Беллу мать с ребенком. Поздоровавшись с ней, доктор невзначай спросил: «Благополучно ли добирались на пароме из Бернтайленда?»³² (город на реке Ферт в области Файф).

– Да, спасибо, благополучно, – ответила она.

– А как прогулялись по Инверлит-роу?

– Хорошо, спасибо.

– А где ваш другой сын?

– Я его у сестры в Лите [3] оставила.

– А на линолеумной фабрике все еще работаете?

– Да, работаю.

Затем Джозеф Белл объяснил студентам, как сделал все эти вытекающие один из другого выводы. Во-первых, женщина говорила на наречии жителей области Файф, а Бернтайленд – ближайший к Эдинбургу городок этой области; кроме того, на пальцах правой руки у женщины был дерматит, характерный для работников с линолеумной фабрики, расположенной в Бернтайленде. «Вы должны были заметить, что на обуви этой женщины по краю подошвы виднелась красная глина, – добавил он, – а в пределах двадцати миль вокруг Эдинбурга

такая глина встречается только в Ботаническом саду. При этом улица Инверлит-роу проходит вдоль сада, и это самый короткий путь сюда из Лита. В руках женщина держала детское пальтишко, но совершенно очевидно, что оно было бы велико для сынишки, который был с ней, отсюда вывод, что у него, должно быть, есть старший брат».

3

Лит – название порта Эдинбурга, до 1920 года – отдельный город. – Прим. пер.

«Сложить два и два, господа, весьма несложно, – заметил как-то Джозеф Белл, объясняя студентам другой подобный пример, – нужно только быть наблюдательным»³³.

Один из предыдущих ассистентов доктора Белла, студент по имени А. Л. Курор, буквально боготворил профессора, как, впрочем, и Артур Конан Дойл. Курор позднее называл Джозефа Белла «сверхчеловеком»³⁴. Родные профессора Белла были с ними полностью согласны. Путешествуя поездом со своим семейством, Джозеф Белл часто развлекал своих детей, делая наблюдения о попутчиках. Когда эти люди выходили, Белл рассказывал детям, что ему удалось узнать о них благодаря своему умению наблюдать и делать из этого выводы. Он рассказывал, кто эти люди по профессии, какие у них привычки, куда они, скорей всего, едут, при этом ни словом с этими попутчиками не обмолвившись. Позже его дочь вспоминала: «Мы считали его волшебником»³⁵.

Глава 2

Способности к дедукции

Нет ничего удивительного в том, что, зная такого человека, я использовал и развивал его методы, когда позднее попытался создать персонаж детектива, который, применяя научный подход при расследовании преступлений, достигал этого благодаря своим собственным знаниям и умениям, а не воспользовавшись промашками преступника¹.

(Артур Конан Дойл. «Воспоминания и приключения»)

Способность к «ясновидению» при постановке диагноза, так поражавшая Артура Конан Дойла, была присуща не только Джозефу Беллу. Учитель будущего писателя принадлежал к поколению наблюдательных, проницательных европейских врачей, которые, располагая ограниченным набором диагностических средств и анализов, имели дар наблюдательности и аналитические способности. Они были знамениты и популярны. На рубеже XIX века специалисты-медики стали придавать большое значение внимательному наблюдению за пациентами и подвергать критике ненаучные представления традиционной медицины о возникновении заболеваний. Еще Гиппократ в V веке до нашей эры стремился открыть механизмы возникновения патологических процессов в теле человека, а не гадать, какое божество или дух следует винить в появлении той или иной болезни. Но после него понимание того, что тщательность наблюдения является ключевым фактором точной диагностики и качественного лечения, в истории медицины встречалось нечасто.

Австрийский терапевт и дерматолог Фердинанд фон Гебра, ставший в 40-х годах XIX в. основателем знаменитой Венской школы дерматологии, тоже пользовался подобными приемами в процессе осмотра пациентов, делая наблюдения за оставшимися на теле пациента следами его профессиональной деятельности и особенностями его образа жизни. В диагностике он использовал свой патологоанатомический опыт, а также результаты многолетней практики по лечению пациентов, страдавших чесоткой и экземой. Сам Фердинанд фон Гебра учился в Университете Вены у профессора медицины, патологоанатома чеха Джозефа Шкоды². Это был первый преподаватель в университете, который читал лекции не на латыни, а на немецком языке. Именно профессор Джозеф Шкода обучил Фердинанда фон Гебру основам дерматологии, которая ранее считалась не слишком уважаемой специальностью в медицине. Профессор Джозеф Шкода высоко ценил способности Фердинанда к диагностическому наблюдению и экстраполяции, а также его дар образно и живо, основываясь на фактах, излагать материал на лекциях.

Фердинанд фон Гебра часто мог без единого вопроса точно определить возраст, вес и место рождения пациента, равно как и чем он болен, а также род его занятий. Он советовал своим студентам не спрашивать пациента, есть ли у него зуд от сыпи, а посмотреть, есть ли на коже следы царапин. По мозоли на подушечке большого пальца Фердинанд фон Гебра делал вывод, что пациент работает шляпником. По бархатистости кожи лица и красноватому носу он узнавал любителя коньяка или пива. Подержав пациента за руку, он замечал, например, характерные следы от уколов иголкой на указательном пальце и говорил своим студентам: «Этот человек – портной»³.