Артур-полководец

Асприн Роберт Линн

Старательно удерживая равновесие и не обращая внимания на волны, окатывавшие мои ноги при каждом покачивании судна, я на миг приоткрыла фонарик и тут же закрыла. После третьей попытки я наконец увидела ответную вспышку на берегу.

С помощью тайного шифра, которым пользовалась харлекская ночная стража, я отправила на берег послание.

– Анлодда. Весть для Горманта. Очень важно.

– Готовы принять весть, – ответили с берега.

– Неудача. Dux Bellorum жив. Повторяю. Dux Bellorum жив. Канастир мертв.

Долго-долго

на берегу было темно. Наконец оттуда спросили:

– Ланселот на борту?

– Да.

– Кей?

– Да.

– Ваши корабли опасны для флота Харлека?

– Всего один корабль. Римская трирема. Матросы. Рыцари. Меровий, сикамбрийцы.

– Сколько?

– Пятьдесят, да десять матросов. – Я растерялась, затем задала собственный вопрос:

– Что случилось?

С берега долго не отвечали, затем, когда я не на шутку растревожилась, пришел ответ:

– Случайный пожар. Не очень опасный. Я вытаращила глаза. Что они такое болтали? Ведь огнем был охвачен почти весь город!

– Что мне делать? – спросила я. – Задача не исполнена. Артус жив, – добавила я, боясь, что вдруг в первый раз меня не поняли.

– Приходи, – ответили мне.

– В каком настроении Гормант? Он убьет меня за неудачу? Канастир, Артус. Ответили сразу же.

– Канастир, Гормант тебя прощает. Артуса убьешь позже.

Сначала я не поняла, о чем это они. Но тут меня осенило и мне стало совсем плохо.

Они что, не поняли, что Канастир мертв? Но как они могли подумать, что это Канастира отец послал убить Артуса?

Стражник не то знал о замысле Горманта, не то не знал.., если не знал, то не должен был ничего говорить, но если знал, то должен был знать и то, что это меня, Анлодду, послали убить Артуса!

В ужасе я бросила фонарик в море. Он зашипел и мгновенно утонул.

Единственным достойным объяснением происшедшему было то, что я переговаривалась не с харлекской ночной стражей, не с теми, кого высылал на берег отец, чтобы они поджидали меня с вестями об Артусе.

А если я переговаривалась не со стражей.., значит, переговаривалась я с теми, кто захватил мой город.., или с их союзниками-саксами.

Мой неизвестный собеседник несколько раз попытался возобновить разговор, но в конце концов сдался. И тут я заметила то, что напугало меня еще сильнее. Далеко на юге начал вспыхивать и гаснуть еще один фонарь. Шифр был ужасно сложный, я никак не могла разобрать, что говорят. Время от времени человек, державший фонарь, делал паузы, а это означало только одно: кто-то еще тайно посылал сигналы с «Бладевведд» на берег.

Я опустила глаза, посмотрела на черные волны. Черные, как вино, подумала я. Но нет, пожалуй, лучше было бы сказать «черные, как кровь».

Я снова потерпела неудачу… Сначала позволила страсти помешать мне исполнить мой долг, потом по глупости полезла на рожон и теперь подвергла опасности жизнь всех на корабле. Даже жизнь

Этого Мальчишки.

Я смотрела на волны и гадала: каково это – броситься в воду, в ледяную воду и опускаться все ниже и ниже…

Никогда еще я не была так близка к тому, чтобы заколоть себя своим собственным клинком, как в этот миг, когда стояла на скользком бревне бушприта и смотрела на горящий родной город. При мысли о том, что я только что разговаривала с теми, кто повинен в гибели Харлека, по спине у меня пробежали мурашки. Ведь я им все-все рассказала, а им только того и надо было…

Я присела, опустила руку. Волна лизнула мою ладонь, и почему-то я вспомнила о короле – Меровии, про которого говорили, что он – наполовину рыба.

И тут я услышала голос. Он звучал у меня в голове. То ли я сошла с ума, то ли со мной заговорили бесы.

«Почему ты думаешь, что там, внизу, теплее, чем здесь, наверху, дочка?»

– Я старалась, как могла, но у меня ничего не получилось, – прошептала я.

– Я не воин, я не человек, я даже не девушка. Никакая не принцесса. С кем бы я ни встречалась, я приношу всем только беду.

«Ты – Строительница, а это что-то да значит».

– И в этом я потерпела крах. Какой Строитель устрашился бы исполнения своего долга?

«Что есть долг? Разве ты знаешь наверняка? Знает ли это хоть кто-то из нас? Учись, и все у тебя получится!»

– Я не могу учиться!

«Тогда прыгай» – а вот это уже было сказано вслух. Или мне показалось? Испугалась я так, что покачнулась, ноги мои соскользнули с бревна, словно кто-то меня подтолкнул, и я упала в воду.

Меня спасло то, что в последнее мгновение я успела ухватиться за бушпритный канат. Глотнула соленой воды и вынырнула, отплевываясь.

В отчаяний и страхе я принялась перебирать руками канат, но меня словно кто-то тянул вниз и не отпускал, хотел утащить в водяную могилу!

Я рванулась что было сил и в конце концов освободилась от смертельной хватки волн. Никогда в жизни я так быстро не поднималась по веревке. Наконец я добралась до палубы, перевалилась через поручень и упала на доски.

Я долго сидела. Кашляла, дрожала. Вода с меня текла, как из перевернутого ведра.

«Ну-ну, – смеялся голос у меня в голове. – Похоже, ты еще не совсем готова заколоться собственным мечом, а?»

Я выругалась. Ледяная вода стекала с волос по щекам.

«Странные у тебя уроки», – мысленно сказала я своему невидимому собеседнику.

Странный то был урок, или нет, однако он состоялся. Мое самоуничижение волной смыло за борт. Яснее ясного я поняла: «дело воина – война, а не вина».

Я посмотрела на небеса, все еще злясь на Афину (а может, на Дискордию) за то, каким способом она обучала меня мудрости. Уж можно было поучить меня в каком-нибудь сухом месте!

– Ладно, – процедила я сквозь зубы. – Я все поняла, спасибо.