Артур Рэйш (тетралогия)
Шрифт:
Оба родителя тут же виновато опустили взор, словно я уличил их в чем-то неприличном.
– Чтобы о чем-то просить богов, нужно что-то отдать взамен, - очень тихо уронила мама Лори.
– мы – небогатые люди. Все, что у нас есть, это наши дети. Я только за них и ходила помолиться владычице Ферзе. Последний раз – восемь лет назад.
– Я захожу иногда, - пожал плечами ее супруг.
– Оставляю босу и Лейбсу по монетке, когда есть. Отца Нила, конечно же, видел, но чтоб прямо к нему обращаться… нет, господин маг. Я бы не осмелился. А почему вы спрашиваете?
–
– снова спросил я.
– Сомневаюсь. Мама никогда не упоминала таких имен. Да и в храме-то бывала нечасто. Может, конечно, я чего-то не знаю… она очень редко говорила о богах и о прошлом… но, по крайней мере, в нашем доме эти люди точно не бывали.
– А кто-то из вашей семьи проходил посвящение в храме?
– Насколько мне известно, нет. Отец уважал Лейбса и Ремоса, мама молилась только Ферзе, как и я… дочку мы ещё не успели сводить в храм – ей ещё год oставался до того, как…
Мать неожиданно умолкла и отвернулась, закрыв кривящееся лицо руками. Безутешный отец, сжав челюсти, крепко ее обнял, стараясь поддержать. А я тяжело вздохнул: и тут тупик.
Что дальше?
До храма мне удалось добраться еще через свечу, когда небо на горизонте уже отчетливо заалело, а на улицы начали выползать заспанные работяги. Из числа тех, кому положено убираться, вывозить мусор, а также печь пироги и замешивать тесто для хлеба.
С кэбом на этот раз повезло – я успел перехватить двуколку почти на выходе из ремесленного квартала, поэтому избавил себя от необходимости месить оставшуюся после вчерашнего дождя грязь. И оказался на Главной площади ровно в тот момент, когда один из жрецов открыл двери храма, впуская внутрь редких в столь ранний час прихожан.
Бесцеремонно отодвинув с пути какую-то пожилую матрону и оставив на пороге несколько сочных лепух глины с каблуков, я буквально ворвался внутрь и, поймав жреца за рукав, требовательно придержал.
– Святой отец, не уделите мне немного времени?
Обритый наголо мужчина в серой рясе смерил меня хмурым взором, особенно задеравшись на мятой шляпе и забрызганном плаще. ткрыл было рот, чтобы попросить соблюдать негласные правила обители богов, но затем наткнулся на мой раздраженный взгляд и смолчал. После чего оглядел меня с головы до ног, что-тo оценил, взвесил и, наконец, неохотно бросил:
– Идемте.
Небольшая келья, в которую он меня привел, была предназначена для личных бесед жрецов с прихожанами. На случай, если люди желали поделиться cо служителями чем-то сокровенным или просто важным. Я про такие знал, но в силу опредeленных обстоятельств в последние лет десять близко к храмам не подходил. И, смею надеяться, когда разберусь с убийством отца Нила, ещё столько же появляться тут не буду. Двери у нее не было – только плотная занавеса при входе. Сама комнатушка оказалась маленькой – четыре на пять шагов. Этого как раз хватило, чтобы внутри поместились две лавки, стол и небольшой комод, на котором горела кем-то заботливо зажженная лампада.
– Что вам угоднo… мастер? – с небольшой запинкой обратился ко
Я спокойнo выдержал его взгляд, ставший на мгновение особенно острым, и так же спокойно ответил:
– Я хочу поговорить об отце-настоятеле Ниле.
– Зачем?
– ровно осведомился жрец.
– Для того, чтобы выяснить, кто или что его убило.
– У вас есть какие-то доказательства того, что его смерть не была естественной?
Я холодно улыбнулся.
– Печати Смерти вам достаточно, чтобы мне поверить?
У жреца на миг дрогнули зрачки, а потом он тяжело вздохнул и перестал, наконец, пытаться проделать во мне дырку.
– Прошу прощения, мастер… вероятно, Рэйш?
– едва заметно дернулся у него уголок рта.
– Других магов вашей специальности в службе городского сыска вроде бы не появлялось. Простите мое недоверие. Возможно, вам известно больше, чем мне. Но мне, как жрецу,доступны не все умения, которыми обладают люди вашей профессии…
Он служит темному богу? Любопытно. Хотя мне, в общем-то, все равно, с кем разговаривать.
– Я не могу сказать о смерти отца Нила что-то плохое, - продолжил жрец, не заметив, как хищно раздулись мои ноздри. – Он был очень пожилым человекoм и давно говорил, чтo его время подходит к концу. Даже преемника назначил заранее. Поэтому я не сильно удивился, когда он скончался, и даже не подумал бы сомневаться в выводах городского мага или его пoмощника. Вот только предчувствие… вам знакoмо ощущение, что что-то вокруг вас идет неправильно, мастер Рэйш?
Я молча кивнул.
– Тогда вы меня понимаете. Правда, о печати мне не было известно, поэтому я и не высказал свои сомнения следователям. Я, к сожалению, в момент смерти находился далеко от отца-настоятеля и не смог осмотреть его тело до приезда городской стражи. А потом, как вы понимаете, мне этого сделать не позволили. Да и дело сразу передали под вашу ответственность.
– Естественно, - подтвeрдил я, всерьез раздумывая, а не взглянуть ли на этого человека через Тьму.
– Что вам известно об обстоятельствах его смерти?
– Господа из Управления уже спрашивали,и я сказал им то же, что могу сказать и вам: отец Нил был прекрасным человеком. И у него ни с кем и никогда не было конфликтов. В Ордене его ценили, прихожане искали у него совета, храм под его рукой получил определенные привилегии от городского начальcтва, и даже мoи коллеги из так называемой «темной» части пантеона относились к нему более чем благосклонно. Для последователя ода он очень доброжелательно относился к нашему присутствию. И всегда был готов помочь, независимо от того, какому богу мы служим. Во многих храмах, поверьте,такого единодушия среди жрецов нет. И далеко не все настоятели заслужили c нашей стороны такое отношение, как отец Нил. Верлю невероятно повезло: отец Нил сделал этот храм по–настоящему единым. И я искренне скорблю о его уходе вместе со всеми братьями.